"Андрей Валентинов. Флеготон" - читать интересную книгу автора

вспомню все. Экий наив, право, да еще на третьем году Смуты.
Ну да ладно, все-таки пора начинать.

Итак, первые несколько записей сделаны в Мелитополе. Прибыли мы туда
31 декабря, аккурат под Новый год. "Мы" - это несколько офицеров и три
десятка нижних чинов, - все, что осталось от знаменитого Сорокинского
отряда после того страшного боя под Токмаком. Собственно, это и был
последний бой нашего отряда, когда мы еще напоминали воинскую часть, с
которой считался не только противник, но и наше собственное командование.
В Токмаке мы не собирались задерживаться, но в последний момент
подполковник Сороки дал приказ занять оборону и держать город. Вообще и до
сих пор не уверен, что Токмак - это город. По-моему, его вид позорит
благородное звание.
Но делать было нечего, кто-то на другом конце телеграфного провода
распорядился, и обе наши роты - первая, штабс-капитана Дьякова, и вторая,
моя - начали наскоро укрепляться в сараях и старых окопах у околицы.
Приводить в порядок окопы не представлялось возможным: мороз за минус
двадцать по Цельсию, и таврический чернозем поддавался только динамиту. В
роте у меня оставалось сорок штыков при пяти офицерах. У штабс-капитана
Дьякова людей было чуток побольше: он вечно просил у подполковника
Сорокина пополнения, и тот, добрая душа, ему не отказывал.
Подразумевалось, что моя рота, где трое офицеров прошли Ледяной поход,
как-нибудь справится и так. М справлялись, в общем-то; но тогда, под
Токмаком, нам всем пришлось туго. Так туго, как, пожалуй, не бывало с тех
пор, теперь уже совершенно легендарных времен, когда мы с Черенцовым
попали в мешок под станцией Глубокой
Красные были давно не те. Еще весной 19-го в Донбассе мы могли
позволить себе роскошь наступать колоннами и ходить в "психическую" - без
выстрелов, со стеком и под песню. Пели отчего-то исключительно "Белую
акацию". Ну а если попадалась какая-то упрямая дивизия, как правило,
венгры или китайцы, мы попросту перебрасывали на грузовиках все, что у нас
было, и давили огнем. За остальной фронт можно было не волноваться:
краснопузые дисциплинированно ждали, когда мы прогрызем оборону, а потом
уже совместно бежали. Вот бегали они хорошо, не спорю. Так мы их гнали
почти до Тулы. А как качнулся маятник обратно и головорезов Андрюшки Шкуро
шуганули от Орла, то красных, считай, подменили. Тут уж в психическую со
стеком не пойдеш. Тут дай Бог пулеметами отбиться. Не те стали красные.
Чудес тут, собственно, нет, просто господин Бронштейн начал что-то
соображать, и часть офицеров направил не в подвалы Лубянки, а прямиком в
кристально-классовую Рачью и Собачью Красную Армию. Говорят, к каждому
офицеру там был присавлен еврейчик, чтоб следить за, так сказать,
благонадежностью и в случае чего стрелять на месте. И правильно. А то
думали отсидеться, гуталинчиком приторговывая. Тогда, в декабре 17-го, в
Ростове из офицеров можно было сформировать корпус полного состава. А
сколько ушло с Лавром Георгиевичем? Так что нечего их жалеть. Мы, во
всяком случае, бывших офицеров в плен не брали. И ежели, не дай Господь,
конечно, придется возвращаться и все начинать по новому кругу, то и брать
не будем. В конце концов, господа пролетарии дерутся за свой классовый рай
с бесплатной селедкой, а эти, которые бывшие, за что? За хлебное и прочее
довольствие? Ну и пусть не жалуются...