"Хуан Валера. Пепита Хименес " - читать интересную книгу автора

Дон Гумерсиндо, старик весьма опрятный и внимательный к своей особе,
производил приятное впечатление.
Костюмы, составлявшие его несложный гардероб, были несколько поношены,
но без единого пятнышка; чистота их бросалась в глаза, хотя все знали, что у
него с давних времен все те же плащ и пелерина, те же брюки и жилет.
Случалось, соседи спрашивали друг друга, видел ли кто у дона Гумерсиндо
обновки, - но никто не мог ответить на подобный вопрос.
Несмотря на эти недостатки, которые здесь, как, впрочем, и в других
местах, почитаются добродетелями, хотя и несколько преувеличенными, дон
Гумерсиндо обладал также рядом превосходных качеств: он был приветлив,
предупредителен, отзывчив и изо всех сил старался угодить и быть полезным
всем на свете, хотя бы это требовало бессонных ночей, труда и усталости, -
лишь бы не стоило ни одного реала. Весельчак, шутник и балагур, он принимал
участие во всех собраниях и празднествах, если они не были в складчину, и
очаровывал присутствующих любезностью обращения и разумной, хотя и не
слишком утонченной, беседой. Он никогда не обнаруживал сердечной склонности
к какой-либо определенной женщине - ему нравились все, - и из местных
стариков никто на десять лиг в окружности не умел так просто, без лукавства
поухаживать за девушками и посмешить их. Я уже говорил, что он приходился
Пепите дядей; когда ему было под восемьдесят, ей еще не исполнилось
шестнадцати. Он был богат и знатен, она - бедна и беспомощна.
Ее мать, женщина вульгарная и недалекая, не отличалась тонкостью
чувств. Она любила дочь, но беспрестанно попрекала ее теми лишениями и
жертвами, на которые она ради нее шла, и горько жаловалась на ожидавшую ее
безутешную старость и смерть в нищете. У доньи Франсиски был еще сын, старше
Пепиты, - кутила, игрок и забияка, от которого ей после бесчисленных
неприятностей удалось наконец отделаться, пристроив его на пустяковую
должность подальше за океан, в Гавану. Вскоре, однако, молодого человека
уволили за неизменно дурное поведение, и тогда от него посыпались письма с
просьбами прислать денег. Мать, которой едва хватало на себя и Пепиту,
приходила в отчаяние и ярость; забывая об евангельском терпении, она
проклинала свою судьбу и надеялась только на то, что ей удастся пристроить
дочь и таким образом избавиться от нужды.
В столь тяжкое для них время дон Гумерсиндо стал чаще обычного посещать
их дом и ухаживать за Пепитой так настойчиво и усердно, как еще никогда не
ухаживал за другими. Но таким невероятным и безрассудным казалось
предположение, что человеку, прожившему восемьдесят лет без мысли о женитьбе
и стоявшему уже одной ногой в могиле, вдруг взбрела в голову подобная
глупость, что ни мать, ни Пепита не могли разгадать эти поистине дерзкие
замыслы дона Гумерсиндо. Поэтому-то обе были изумлены и поражены, когда
однажды после многих любезностей, сказанных полушутя, полусерьезно, дон
Гумерсиндо нежданно-негаданно, глядя Пепите в глаза, в упор спросил:
- Девочка, выйдешь за меня замуж?
Хотя вопросу этому предшествовали многочисленные остроты и его можно
было принять за одну из них, Пепита, несмотря на всю неопытность в житейских
делах, каким-то чутьем, присущим женщинам и особенно девушкам, даже самым
простодушным, поняла, что тут дело серьезное. Она покраснела, как вишня, и
ничего не ответила. За нее ответила мать:
- Девочка, будь же вежливой и отвечай дяде, как полагается: "С
удовольствием, дядюшка; когда вам будет угодно".