"Арминий Вамбери. Путешествие по Средней Азии " - читать интересную книгу автора

следующего марта. Тогда впереди у меня будет прекрасное время года, и, может
быть, к тому времени изменится политическая ситуация, из-за которой теперь
забаррикадирован Герат, ворота Средней Азии.
*[25] *Не раньше начала сентября смирился я с этой необходимостью, и
пойми, дорогой читатель, как неприятна мне была мысль провести пять - шесть
месяцев в стране, которая представляла для меня только второстепенный
интерес и о которой уже появилось так много великолепных описаний. Не для
того, чтобы изучить Персию, а скорее ради того, чтобы уберечь себя от
вредного для моих будущих планов покоя, я покинул своих гостеприимных
турецких хозяев и наполовину дервишем отправился через Исфахан в Шираз,
чтобы по крайней мере доставить себе удовольствие собственными глазами
увидеть столь часто описываемые памятники древней иранской культуры.

*II*

*Возвращение в Тегеран. - Помощь, оказываемая суннитам, дервишам и
хаджи в турецком посольстве. - Автор знакомится с караваном татарских
хаджи^10 , возвращающихся из Мекки. - Различные пути. - Автор решает
присоединиться к хаджи. - Хаджи Билал. - Автора представляют его будущим
спутникам. - Выбран путь через земли йомутов и Великую пустыню.*

Приблизительно в середине января 1863 г. я уже снова был в Тегеране в
кругу своих гостеприимных турецких покровителей. Теперь, разумеется, дело
обстояло совершенно по-иному с приготовлениями и моим окончательным
решением; я устал от колебаний и наконец твердо решил осуществить свой план,
даже если потребуются величайшие жертвы. В посольстве существовал давний
обычай оказывать помощь хаджи и дервишам, которые ежегодно в немалом числе
проходили из Бухары, Хивы и Коканда через Персию в Турцию. Это было истинным
благодеянием для несчастных нищих-суннитов в Персии, которым шииты-персы не
подавали ни гроша. Таким образом, в посольской гостинице неделями жили гости
из далекого Туркестана, и я был бесконечно рад, если мне удавалось
заполучить в свою комнату оборванного татарина^11 , который рассказывал
много интересного о своей родине и беседа с которым имела большую ценность
для моих филологических занятий. Этих людей поистине изумляла моя
предупредительность; они, конечно, и понятия не имели о моих целях, и скоро
в караван-сарае, который находился на их обычном пути, распространилась
молва, что у Хайдар-эфенди, посланника султана, великодушное сердце, а
Решид-эфенди (это имя я присвоил своей скромной особе) обходится с
дервишами, как со своими братьями, и, весьма вероятно, сам переодетый
дервиш.
Поскольку обо мне сложилось такое мнение, меня ничуть не удивляло, что
странствующие дервиши сначала приходили ко* [26] *мне, а затем к министру
[посланнику], ибо доступ к последнему часто был им не дозволен и лишь
благодаря моему посредничеству они могли получать свои оболы или исполнять
другие желания. Так было и утром 20 марта, когда четверо хаджи пришли ко мне
с просьбой представить их посланнику султана, потому что они хотели
пожаловаться на персов, которые взяли с них у Хамадана на обратном пути из
Мекки суннитский налог, который давно запрещен султаном и который порицается
даже персидским шахом (Добрые татары думают, что весь мир должен
повиноваться султану, главе их религии. В глазах суннитского мира законный