"Арминий Вамбери. Путешествие по Средней Азии " - читать интересную книгу автора

объявил, что он проклянет вора, если тот не возвратит украденное. Не прошло
и суток, как объявился раскаявшийся преступник; он принес не только
украденные вещи, но и подарок в знак примирения. Я думаю, что нашей
парижской или лондонской полиции едва ли можно рекомендовать такой метод
работы. Относительно каравана в Хиву я также получил хорошие известия. Мои
друзья рассказали, что хивинский хан, которому врачи посоветовали для
поддержания здоровья пить буйволиное молоко, срочно прислал сюда своего
керванбаши (Керванбаши, предводителем или главой каравана, называют
человека, назначенного на эту должность ханом. Так как это люди, по большей
части хорошо знающие только определенные дороги, на всяком караванном пути
есть свой керванбаши, к имени которого в виде эпитета прибавляется название
данного пути.) для покупки двух пар буйволов, которых в его стране не
разводят. Этот керванбаши уже уехал в Астрабад, и, как только он вернется,
надо будет отправляться в путь; у нас есть полная гарантия в успехе, ибо
поведет нас человек, лучше всех знающий пустыню.
Меня очень удивило, что многим моим спутникам, несмотря на благородное
гостеприимство, которым они, беднейшие из бедных, пользовались, туркмены уже
перестали нравиться. По их мнению, ни один человек не может бесчувственно
смотреть, как жестоко обращаются они здесь с несчастными персидскими рабами.
"Правда, персы - еретики, и они страшно мучили нас, когда мы проходили по их
земле, но то, что выносят эти несчастные здесь, превосходит всякую меру".
Сострадание моих спутников из Китайской Татарии, где нет торговли людьми, и
проклятия, которыми они осыпали каракчи (разбойников), могут лучше всего
передать степень мучений, которые выпадают на долю несчастных пленников.
Представьте себе чувства перса, пусть даже последнего бедняка, когда его во
время ночного налета вырывают из родного семейства и доставляют сюда,
зачастую еще и тяжело израненного. Взамен его одежды ему дают старые
лохмотья, прикрывающие только определенные части тела, и, обремененный
тяжелыми цепями, растирающими *[53] *лодыжки и причиняющими чудовищную боль
при каждом шаге, должен он провести первые дни, а бывает и недели, своей
жизни в плену, получая самую скудную пищу. Во избежание попытки к побегу на
ночь ему надевают на шею карабогра, железное кольцо, прикрепленное цепью к
большому столбу, так что бряцание цепи выдает его малейшее движение. Его
муки кончаются лишь тогда, когда его выкупают родные или если его отправляют
на продажу в Хиву или Бухару.
Я так и не смог привыкнуть к бряцанию цепей, которое раздается в юрте
любого туркмена, хоть сколько-нибудь претендующего на уважение. У нашего
Ханджана тоже было два раба, к тому же оба молодые - 18 и 20 лет, и вид
цветущих юношей, закованных в цепи, внушал мне бесконечную жалость. Вдобавок
на людях мне приходилось поносить этих несчастных и проклинать их, так как
малейшее проявление сострадания возбудило бы подозрения, тем более что они
очень часто заговаривали со мной, поскольку я знал персидский язык. Младший
из наших домашних рабов, красивый, с темными вьющимися волосами иранец,
просил меня написать письмо его родителям, заклиная их именем бога продать
овец и дом, чтобы выкупить его. Его просьбу я выполнил. Как-то раз я думал,
что мы совсем одни, и хотел дать ему напиться чаю, но, к несчастью, когда он
протягивал руку за чаем, кто-то вошел в юрту. Тогда я сделал вид, что просто
хотел подразнить его, и вместо чая он получил несколько легких ударов.
Во время моего пребывания в Гёмюштепе не проходило ни одной ночи, когда
бы выстрелы, доносившиеся с берега моря, не возвещали о прибытии судна с