"Биргит Вандербеке. К Альберте придет любовник " - читать интересную книгу автора

Вознесения у меня будет слишком много времени для размышлений, я успею еще
раз все обдумать и понять, какая это глупость: ведь бегство тогда только
необходимо, когда для него есть причины, а у нас вроде никаких причин не
существовало. Для бегства нужен по крайней мере один враг, от которого ты
спасаешься, еще лучше - два врага, а то и целый мир врагов. Или нужно
нарушить хотя бы один закон.
Но обнаружить врага в своем окружении мне так и не удалось. Выдумать
тоже. Не было злобного супруга, не было вообще семьи, которую бегством мы
могли бы разрушить, не было никаких запретов, нас никто не преследовал, мы
не были параноиками и давно уже достигли совершеннолетия. У каждого была
своя жизнь, работа, квартира, у Надана был даже собственный дом, и до
Вознесения он, конечно, одумается и решит, что все это полная чушь, ведь в
том, что касается наших с ним отношений, Надан смотрит на вещи так же, как
я, мы знаем друг друга и прекрасно понимаем, что из всех неудавшихся историй
наша с ним самая неудавшаяся, несмотря даже на то, что тянется она от
Сотворения мира и до Страшного суда. В нашей жизни эта история в
определенном смысле является предысторией всех прочих неудавшихся историй.
Поэтому она постоянно нам мешает. И пока эта предыстория регулярно
вторгается в нашу жизнь, все другие истории со временем тоже становятся
неудавшимися. Пока саранча у тебя за пазухой, бегство вряд ли поможет.
- Если бы мы умели целоваться, - сказал однажды Надан в полной
растерянности, когда мы вдруг задним числом осознали, что у нас не
получаются поцелуи. Даже теперь, когда мы уже кое-чему научились. А тогда не
получались вовсе.
Если бы тогда мы что-нибудь смыслили в поцелуях, мы бы, наверное,
провели какое-то время за этим занятием, и впоследствии чаще приходили бы к
согласию, вместо того чтобы постоянно спорить. Разойтись - совсем не значит,
что что-то "не удалось". Вообще говоря, разойтись - недостижимый идеал.
Мне казалось, ему полагалось бы знать, как люди целуются, ведь он скоро
должен был получить водительские права. По правде говоря, нам обоим
полагалось бы это знать, ведь тогда это знали все, тогда целовались повсюду.
Так много целовались тогда, наверное, из-за войны во Вьетнаме - мы все были
против войны, - и в конце концов это как будто помогло, война закончилась, а
когда она подошла к концу, все опять-таки целовались. Я тоже была против
войны во Вьетнаме и ничего не имела против поцелуев, но Надан ни с кем не
целовался, а без него я не хотела.
А ведь нас запросто могли заподозрить в предательстве и даже в тайной
приверженности империализму.
Это было трудное время. Я ходила на фильмы Феллини и была тощая, как
палка. Намечались городские соревнования по легкой атлетике, и мы поехали в
спортивный лагерь. Я еще не достигла необходимого возраста, зато отлично
стартовала. На коротких дистанциях это важно, и меня взяли тоже. Надан стал
чемпионом города на дистанции в два километра. У меня сперва был фальстарт,
потом я споткнулась о барьер и потеряла эстафетную палочку.
А перед этим мы провели целую неделю в спортивном лагере. Мы играли в
пинг-понг, придумывали, как срезать дистанцию, обманывали секундомер; нас
кормили фруктовым джемом, макаронами с мясом и каждый день давали настой
шиповника; по вечерам мы ходили в ближайший поселок, сидели в кафе и пили
пиво, а на следующий день нам было плохо. Все то и дело целовались, и так
как нам хотелось попробовать целоваться в темноте, когда не видно, кто с