"Константин Ваншенкин. Повезло " - читать интересную книгу автора

Несколько шумных напряженных глотков.
- Хорошо пошла.
- ...Комбат тогда остановил: "Что во фляге?" - "Молоко". Он взял,
отвинтил. "Верно, говорит, только от бешеной коровки".
- Хороший был комбат. - По-быстрому, пока ужин варится. Держи! Саманин
взял кружку. Она была почти полна, губы сразу окунулись в водку. Он глубоко
втянул носом воздух, как будто собирался нырять, и начал пить большими
глотками, не дыша и стараясь не распробовать вкус.
Он неожиданно легко опустошил кружку, лишь на последнем глотке икнул и
чуть не закашлялся. Водка остановилась в горле, и ее запах с такой силой
ударил в нос, но не снаружи, а изнутри, как бы сверху, от лба и глаз, что
чуть не задушил его. Но он перетерпел, перевел дух и отдышался. Ему сразу
стало легко, как человеку, исполнившему долг, он деловито ел картофелину,
подставив под нее ладонь.
- Держи!
- ...Тогда перед фронтом мы тоже в Москву ездили. Концентраты получали
на фабрике "Красный Октябрь". Во дворе стоим, а бабы сверху из цеха нам
шоколад бросают. Теплый еще...
- Я больше не хочу, - сказал Митя Ополовников.
- Да ты отпил хоть немножко-то? Давай допью. Заесть-то оставь.
Позвали ужинать, и они дружно попрыгали из кузова.
- Саманин, останьтесь у машин, - сказал старшина, - сменитесь,
покушаете.
Они вошли в дом, а он привалился плечом к заднему борту грузовика. Он
совсем не чувствовал опьянения. Небо уже погасло, накрапывал слабый дождь.
Кто-то набирал воду у колонки, женский голос звал кого-то с крыльца. Стоял
полный мрак, лишь иногда чуть отсвечивали затемненные изнутри окна. (Как он
тогда был молод, тем далеким осенним вечером, где-то на окраине военной
Москвы!) С шумом, как из землянки, вывалились на улицу солдаты. Теперь
позвали его. В сенях его слегка повело, он ударился коленом о косяк, толкнул
дверь.
Комната была большая, пустоватая, вроде казармы. В углу у дверей стоял
покрытый клеенкой стол, и над ним низко свисала яркая лампочка, отчего
остальная комната терялась в полутьме.
Высокая худенькая девушка подвинула к нему тарелку с пшенной кашей.
- Это тебе оставили.
Давненько он не ел из тарелки, все только из котелка. Он глотал
остывшую кашу с мясными консервами и смотрел на девушку, которая то
подходила к столу, то таяла в темноте. Она чем-то была занята, ну, да, она
убирала со стола посуду. Она была молодая, как он, а может быть, даже еще
моложе. Но она не обращала на него внимания. Он доел кашу и отодвинул
тарелку.
- Обожди, чаю налью. Чаю много.
Он смотрел, как она наливает чай из большого жестяного чайника, и
неожиданно сказал:
- И ты садись попей. У меня сахар есть... - И вытащил из кармана три
кусочка.
- Разорять-то тебя, - засмеялась она, - ну, ладно, за компанию. Чай
больно душистый. - И позвала: - Мама, иди, попьем чайку с защитничком.
Он удивился и расстроился, а из дальней полутьмы вышла моложавая и тоже