"Алексей Варламов. Красный шут (Биографическое повествование об Алексее Толстом) " - читать интересную книгу автора

зерна; животные, птицы; козявки с красными рожицами, живущие в щелях земли;
запах спелого яблока, запах костра в сумеречной лощине; мой друг Мишка
Коряшонок и его рассказы; зимние вечера под лампой, книги, мечтательность
(учился я, разумеется, скверно)... Вот поток дивных явлений, лившийся в
глаза, в уши, вдыхаемый, осязаемый... Я медленно созревал..."
А причина, по которой Алеша рос один, упиралась все в то же: страх
Александры Леонтьевны перед графом, его настоящим отцом.
"Услыхала я от Саши следующее, что боится, что граф отнимет Алешу, что
уже были такие намерения".
К этому времени Александра Леонтьевна, так и не примирившись с Николаем
Александровичем, примирилась по крайней мере со своими родителями.
"Тетя Маша рассказывала мне, - писала в своих мемуарах Софья Исааковна
Дымшиц, - что желая сломить упорство родителей, Александра Леонтьевна
отправилась к ним зимой, взяв с собой Лелю (как она звала маленького Алексея
Николаевича). Когда ее родители вышли на крыльцо, из саней выскочил
маленький мужичок в тулупе, повязанный оренбургским шерстяным платком, и
бросился целовать бабушку и дедушек. Старики прослезились и приняли дочь с
внуком. Так Алеханушка помирил мать с ее родителями".
Вначале мальчика отдали в частную школу в Саратове, куда переехала
ненадолго семья в 1891 году, но через год снова вернулись на хутор, и в
школу дитя не ходило. Чтобы мальчик не отставал от сверстников, ему наняли
домашнего учителя.
"Мне нравится, что вы решили подготовить его дома и хорошо что в
деревне, ему более чем кому другому выгоднее поступить в общественное
училище сколь возможно позднее, когда он более окрепнет умом и когда ему
возможно будет как-нибудь объяснить его прозвание по метрическому
свидетельству, - писал дочери Леонтий Борисович Тургенев. - Этот вопрос для
него будет очень тяжел, и я не без страха ожидаю для него этого удара. Дай
Бог, чтобы он послужил ему в пользу серьезного, но и снисходительного
взгляда на людей. Да, для него откроется трудная задача к решению, когда он
узнает свое официальное имя. Затем я думал бы его в Самаре не помещать ни в
гимназию, ни в реальное училище. Мне более улыбается мысль о помещении его в
Морской корпус. Если вы эту мысль не оставили, то я как-нибудь сниму копию с
моего указа об отставке. К этому нужно будет тебе взять метрическое
свидетельство твое и Лелино. Твое свидетельство можно будет заменить копиею
с протокола о записи тебя в дворянские родословные книги. Наконец, так как
прошение должно идти от тебя (об определении Леши в корпус), то мне,
кажется, нужно будет приложить свидетельство консистории о бывшем твоем
браке и последовавшем разводе. Прости меня, ежели я заговорил об этом, не
быв спрошен. Прости, ежели доставил тебе неудовольствие, но ведь
когда-нибудь, и уже довольно скоро, нужно поднимать этот вопрос".
Морской кадетский корпус был упомянут Леонтием Борисовичем неслучайно.
Военно-морская служба была в роду Тургеневых традиционной: прапрадед Алексея
Толстого Петр Петрович Тургенев служил в армии в чине бригадира, прадед
Борис Петрович был старшим адъютантом Главного штаба и вышел в отставку
полковником, дед Леонтий Борисович после окончания Морского кадетского
корпуса служил во флоте и вышел лейтенантом. Помимо этого боевые заслуги
генерала от кавалерии Александра Федоровича Баговута, на дочери которого был
женат Леонтий Борисович Тургенев, предоставляли его внукам право
преимущественного зачисления в привилегированные учебные военные заведения.