"Иван Василенко. Общество трезвости" - читать интересную книгу автора

Я притаился за деревом, что росло из кадки, и смотрел. Девочки были в
нарядных платьях, с бантами в волосах, но я ни одной из них не запомнил, я
видел только Дэзи. Она стала еще красивее. В ее каштановых волосах, когда
она кружилась, вспыхивали и гасли искорки, а глаза были большие и ласковые.
Музыка умолкла. Длинный гимназист, с которым Дэзи кружилась, хлопнул в
ладоши и спросил:
- Благородные рыцари и прекрасные дамы, кого вы избираете королевой
бала?
Все закричали:
- Дэзи! Дэзи!
Длинный стал на стул, снял с елки золотую корону, в какой рисуют на
портретах царицу, и надел ее на голову Дэзи, а сам опустился на одно колено
и поцеловал край Дэзиного белого платья. Все захлопали в ладоши и усадили
Дэзи в высокое бархатное кресло. В комнату прибежал другой гимназист, с
лошадиной головой и хвостом. Он прыгал перед Дэзи, брыкался и ржал, а Дэзи
хохотала. Гимназист-конь ускакал, вместо него на четвереньках приплелся
гимназист с медвежьей головой и начал на Дэзи реветь. Дэзи сняла с елки
апельсин и сунула ему в пасть.

Потом приходили еще другие звери и птицы, и Дэзи всех чем-нибудь
угощала.
Когда больше не стало ни зверей, ни птиц, гимназисты, с которыми я
поднимался по лестнице, закричали:
- А тут еще есть ряженый! А тут еще есть ряженый! Вон он за пальмой
прячется! Он нищим нарядился!
Я закрыл лицо руками.
А гимназисты и девочки кричали:
- Это Сережа Кузьмин! Нет, это Женя Мелиареси! Ну, выходи, Женя, проси
у Дэзи милостыню!
Мне хотелось залезть под диван, сжаться, но я пересилил себя: не
отрывая одной руки от лица, я другой вытащил из-под рубашки книгу и положил
ее Дэзи на колени. Я сказал:
- Дэзй, мистер Жорж прислал тебе "Каштанку". Не давай мне ни шоколада,
ни апельсина, а только помни меня!
И выбежал из комнаты.
Дома я незаметно проскользнул в нашу комнату и лег в постель. От обиды
мне хотелось плакать. И в то же время я весь горел от радости: ведь
"Каштанку" я все-таки Дэзй подарил!
Проснувшись ночью, я услышал в темноте, как мама говорила:
- Ты его хоть ради праздника не бей. В нем и так еле душа держится.
Отец ответил:
- Я его не просто бью, а наказываю. Ты хочешь, чтобы он стал таким же
бродягой, как те, что жмутся у нас в чайной? Безобразие! То днем где-то
шлялся, а теперь уже и по ночам пропадать начал.
Я понял, что разговор шел обо мне и что завтра отец опять меня побьет,
но страха я не почувствовал, мне по-прежнему было радостно и я скоро заснул.

ЦИРК

Утром отец поставил меня на колени, драл за уши, бил по щекам. Потом