"Иван Василенко. Общество трезвости" - читать интересную книгу автора

дома с закрытыми ставнями. Около домов шелестели акации. И, совсем как в
деревне, на скамейках под окнами сидели парни и девки и громко пели. Только
в деревне пели тягуче и жалобно про долю, которую никак не дозовешься, а тут
весело и дробно про какие-то чики-рики:

Ой, гоп, чики-рики,
Шарманщики-рики,
Ростовские
Хулиганчики-рики!

- На ций недели оци чики-рики, хай им бис, вытяглы у мэнэ на базари
кисет з табаком. И гроши б вытяг-лы, та грошей у мэнэ зроду не було, -
сказал Фома.
Мама стала шарить у себя под ватником.
Колеса вдруг громко застучали: это мы въехали на улицу, мощенную
камнем. В арбе все заходило ходуном, все вещи под нами расползались, и
цибарка так дребезжала, что прохожие оглядывались и ругались.
Вскоре показался большой дом со светлыми окнами в два ряда. Из дома
неслась музыка, будто там играли на шарманке. Обе наши арбы въехали во двор.
Там уже стояло много подвод и распряженных лошадей. Лошади с хутора ели
сено.
- Вот тут мы и переночуем, - сказал отец. - Фома, распрягай! А утром
поедем на квартиру. Утро вечера мудренее.
В темноте мама и Маша принялись вытаскивать подушки и одеяла и готовить
на арбах постели. Мы улеглись, укрылись, но уснуть сразу не смогли: слышно
было звяканье посуды, гомон и чье-то тягучее пьяное пение;

Маруся, ах, Маруся,
Открой свои глаза,
А если не откроешь,
Умру с тобой и я...

У самых наших голов лошади жевали и жевали.
Я смотрел в небо и думал, что вот мы проехали много верст, а звезды над
нами точно такие же, как и в деревне: значит, они тоже переехали с нами в
город. Потом звезды начали меркнуть, а гомон стал уходить куда-то дальше.
Теплая лошадиная голова приблизилась к самому моему лицу. "Чики-рики", -
шепнула мне голова и поцеловала в глаза. И до утра я больше ничего не видел
и не слышал.
А утром проснулся уже городским жителем.

ПЕРВЫЕ ДНИ

"Верное дело" было в том, что отца назначили заведующим чайной. Ее еще
только штукатурили и красили, но на постоялом дворе, где мы ночевали, отец
уже важно сказал:
- Я являюсь заведующим чайной-читальней общества трезвости и, как
таковой, прошу отпустить подведомственным мне лошадям два гарнца овса.
На время, пока чайную ремонтировали, отец снял для нас квартиру где-то
около Старого базара. Туда мы и поехали с постоялого двора.