"Людмила Васильева. ...И двадцать четыре жемчужины " - читать интересную книгу автора

воспоминаниями отогнать печальные мысли. Но прошлая жизнь теперь казалась
вымыслом, впереди же мрак и ожидание смерти...
Заснуть Муренин не мог, тело ныло, тоска овладевала им все сильнее.
Вспоминались умершие близкие. А дед его, Петр Демидович Муренин, видно,
вспомнился не случайно: сегодня днем, роясь среди старого хлама, Кузьма
нашел принадлежавшие ему вещи.
Муренин долго ворочался на постели, вздыхал, потом позвал Кузьму.
Старики разложили на постели найденные предметы: маленькую шкатулку с
письмами от друзей юности, серебряную шпору, кожаный пояс, кубок из толстого
стекла и небольшую французскую книжку с объеденным мышами переплетом, без
начальных листов. Пытаясь узнать название, Муренин повертел ее в руках,
потрогал торчавшие из переплета картонки - из них выпал обрывок бумаги с
едва различимыми словами:

"...под часовнею... ход... хранится... надобно сжечь оттуда все и
все иные ценности... камень четвертый снизу..."

Это привело Муренина в сильное волнение. Он ослабевшей памятью старался
связать эти слова со всем, что было известно ему о жизни и смерти деда.
Овдовев, имея от первого брака двоих детей, Петр Демидович Муренин
женился на польке, на двадцать лет моложе его, принявшей православную веру.
Привез ее из Петербурга в Малые Камни. Нигде в доме Мурениных не сохранилось
ни одного ее портрета, но говорили, что Ядвига Казимировна, урожденная
Брониславская, была очень красива.
После года, прожитого с мужем в Малых Камнях, Ядвига Казимировна
внезапно из имения уехала вместе со всеми своими слугами. В день ее отъезда
самого Муренина никто не видел, жену он не провожал, хотя распоряжения об
отъезде были отданы им самим.
Вскоре и сам Петр Демидович уехал за границу. Когда вернулся, никто не
смел упоминать имя его жены - это было строго запрещено!
Разные ходили слухи в связи с этой историей. Знали, что Петр Демидович
был вспыльчив, но отходчив и незлопамятен. Поговаривали о неверности молодой
жены, но точно об этом никто ничего не знал.
Но однажды брат Петра Демидовича привез из Петербурга известие об
услышанном там разговоре, будто Ядвига Казимировна занималась в России
какими-то темными делами, связанными с орденом иезуитов, и вовсе не
принадлежала к знатному роду Брониславских, о котором свидетельствовали
документы.
Рассказанное братом привело Петра Демидовича в сильное расстройство и
гнев. А спустя три месяца его нашли в постели мертвым. Врачи признали, что
он отравлен. Но кем и за что? Все это осталось неясным, несмотря на
дознание, которое велось властями из Петербурга.
Кузьма тоже слышал эту историю, но сейчас она, подкрепленная непонятною
странной запиской, заново оживала.
На смену долгой ночи пришел дождливый серый день. Постройки, казалось,
сгорбились и сжались от холода и ненастья. Барский дом, прежде
величественный, с каменной въездной аркой, теперь смотрел окнами без стекол
в пустынный сад.
На склоне дня из боковой двери, что выходила к погребам, сплошь
заросшим мелким кустарником и сорняками, появились Муренин с Кузьмой. По