"В.Г.Васильевский. Варяго-русская и варяго-английская дружина в Константинополе XI и XII веков " - читать интересную книгу автора

относительно значения слова О'О-ПГО+-ОiОiОїО№ у Византийцев, и /108/
относительно состава варяжской дружины в XI веке. Любопытно то
обстоятельство, что Пселл, окончивший свою историю около 1088 года, ни
однажды не употребляет выражения "Варанги", хотя, несомненно, говоритосамом
предмете и даже описывает одну сцену, в которой сам он был главным
действующим лицом, а Варяги представляли грозную обстановку. Кроме Пселла и
Атталиоты, мы должны будем приводить места, относящиеся к XI столетию, еще
из четырех писателей: Иоанна Скилицы или Иоанна Фракисийского, Никифора
Вриенния, Кедрина и Зонары. Но, из всех этих писателей [180], только первый
может быть почитаем сколько-нибудь самостоятельным писателем. Иоанн
Фракисийский, сановник императора Алексея Комнина (1081-1118 гг.), написал
бsїО∙ПhО№П"ОїОjбSг бj+-ПгП"ОїПГО№бї||ОS от 811-1057 гг., и это сочинение
было так основательно обокрадено Кедриным, что по справедливости во всех
местах, где будет называться Кедрин, следовало бы писать и читать Иоанн
Скилица. Иоанн Скилица и сам поступал в отношении других не лучше, чем
Кедрин в отношении к нему. Он написал, несколько позже, продолжение своего
первоначального труда, обнимающее время от 1057 года по 1081, и здесь
довольно бесцеремонно воспользовался сочинением Атталиоты. Эта именно часть
труда и напечатана в Боннском издании под собственным именем Скилицы, тогда
как первая пропала в компиляции Кедрина. Никифор Вриенний и Зонара жили в
XII веке, точно так же, как и Кедрин, и подобно ему не имеют ничего своего
самостоятельного. Это все нужно знать и иметь в виду при решении всякого
частного вопроса, заставляющего обращаться к названным источникам. Тем более
это нужно, что в конце XI века, как мы будем доказывать, состав варяжской
дружины в Константинополе совершенно изменился, a, между тем, этого как
будто не хотели знать писатели-компиляторы XII века (Вриенний и Кедрин). В
суетном и тщетном желании придать себе некоторый вид самостоятельности, они
прибегали нередко к легким стилистическим изменениям подлинника и вносили
при этом в источник XI века воззрения своего времени. Это, с полною
очевидностью, может быть доказано относительно Вриенния и того
объяснительного замечания, которое он счел за нужное сделать относительно
Варягов. Но, с другой стороны, такие стилистические изменения и легкие
добавления помогают нам узнавать Варангов в таких местах у писателей XI
века, в которых без этого мы /109/ должны были бы ограничиваться одними
догадками, не для всех убедительными. Невизантийскими источниками мы
пользуемся на столько, на сколько это необходимо для объяснения
византийских.
Еще одно предварительное замечание. Мы не считаем себя компетентными в
вопросах русской истории настолько, чтобы [181] вмешиваться в спор, снова
поднятый уважаемым Д. И. Иловайским. Небольшое исследование, которое мы
посвящаем Византийским Варягам, нисколько не касается существа норманской
теории, и выводы, которые из него позволительно будет сделать, могут быть
обращены в свою пользу как норманистами, так и с таким же правом
противниками их. Мы совсем не касаемся вопросаотом, что такое была Русь, о
которой говорится в беседах патриарха Фотия и в договорах Русских князей с
Греками, - равно как и вопроса о том, кто была та служебная Русь в Византии,
о которой упоминается в сочинениях Константина Багрянороднаго, - и
отправляемся от того положения, в настоящее время признаваемого, кажется,
обеими сторонами, что в XI веке Русь есть не иная, какая Русь, как
славянская, православная.