"В.Г.Васильевский. Варяго-русская и варяго-английская дружина в Константинополе XI и XII веков " - читать интересную книгу автора

уста чрез посредство отдельных лиц, и обусловленные этим, в форме постоянно
изменяющейся, подвергались и в своем содержании /416/ в разные времена, в
устах различных лиц, разнообразным изменениям. Конечно, в те времена, когда
искусство письма было еще мало употребляемо, память была гораздо вернее и
надежнее, чем в наши письмолюбивые времена; конечно, все то, что было
производимо людьми особенно даровитыми и что переступало границу
общедоступности, большею частью сейчас же исчезало из памяти, так как толпа
не в состоянии была подхватить и нести далее то, что было ей не по плечу; a
так как письмо еще не могло придти на помощь, то приобретенное указанным
путем не сохранялось и для немногих, более даровитых; конечно, различие,
всегда существующее между образованными и необразованными членами нации, в
[248] древности было меньше - именно вследствие того, что оно образуется
накоплением произведений умов выдающихся и постоянным пользованием ими со
стороны одинаково одаренных натур. Но при всем этом речь может быть
толькооразличии в степени, а не в роде. И самая счастливая память обладает
только ограниченной степенью восприимчивости. Таким образом, живущее в
каждом отдельном человеке предание различным образом ограничивалось, смотря
по дарованию, склонности, жизненному положению отдельного лица, а с другой
стороны - вновь образующиеся предания постоянно становились на место более
древних, и эти последние не могли жить рядом с первыми. Вечный прилив и
отлив старого и нового давал себя чувствовать; предание постоянно оставалось
в состоянии текучести, и воспоминание хватало назад только до определенного
ряда поколений, а далее позади их исчезало всякое твердое очертание и
надежная опора; каждому индивидууму принадлежало личное участие как в
передаче, так и в самой духовной производительности, подобно тому как и
теперь, наоборот, каждый индивидуальный сочинитель есть все-таки сын своего
времени и народа.
В поэтической форме предания его верность, правда, охраняется крепостью
формы и гармоническим размером стиха; но сага именно не имела этой опоры,
так как ее принадлежность - прозаическая форма. Наряду с этим простым
(прозаическим) преданием появляется, конечно, и поэтическое (песни
скальдов), которое может простираться в старину гораздо далее, но нет
никакого основания предполагать, чтобы поэтическое предание началось ранее,
чем первое, или с самого начала служило для него опорой.
Никто не отвергает, что исландско-норвежское дееписание, /417/ во главе
которого по времени стоит Ape Фроди (1067-1148 гг.), как и всякое другое,
первоначально зависело от устного древнего предания. Оно зависело от него
потолику, поколику не пыталось иногда дополнять данный преданием материал
собственными выдумками или заимствованиями из иностранных сочинений, каковы
Вильгельм Жюмьежский, Адам Бременский и другие (см. Maurer). Ho только
отсюда никак не [249] следует, что-то устное предание привязано было к
какой-нибудь определенной форме. Напротив, каждому отдельному саго-писателю
предоставлялась полная возможность и свобода собирать свой материал от
отдельных знающих лиц и потом придавать ему такую форму, какая ему
нравилась.
Так поступил Ape Фроди, автор первого по времени исторического
сочинения ('JslendingabГik), написанного на древне-северном языке. Его
небольшая, но тем более драгоценная книжка содержит в себе хорошо
расположенный, но очень краткий и сухой хронологический обзор важнейших эпох
Исландской истории. Она составлена на основании собственных воспоминаний Ape