"Дэвид Вебер. Пепел победы ("Хонор Харрингтон" #9)" - читать интересную книгу автора

меня ни потребовали, ее выполнение будет для меня высочайшей честью и
удовольствием.
- Побил меня моим же оружием! - с восхищением сказал Бенджамин. -
Растете на глазах, Уэсли!
- Благодарю, ваша светлость, - отозвался Мэтьюс, и его карие глаза
наконец блеснули.
В это мгновение мягко прозвучал гонг, и Уэсли поднял глаза на
вмонтированный в стену холла дисплей. Объявлена десятиминутная готовность к
приему военного шаттла. Брови адмирала поднялись: они явно собрались здесь,
чтобы встретить этот шаттл, но зачем? Каким-то образом Протектор знал о том,
кто (или что) находится на борту одного из военных шаттлов, а
главнокомандующий не знал! Но главное, какого черта Бенджамин без конца
ухмыляется?
Почти неодолимое любопытство едва не заставило Уэсли задать вопрос, но
он вовремя прикусил язык. Нет, упрямо сказал себе гранд-адмирал, вновь
обращая взгляд к бетонированной посадочной площадке, такого удовольствия он
Протектору не доставит!
Бенджамин еще несколько мгновений не спускал с него взгляда, и, подавив
смешок, тоже повернулся к прозрачной кристаллопластовой стенке.
Несколько минут прошло в молчании, а потом ярко-голубое утреннее небо
карандашной линией прочертил тянувшийся позади поблескивающей бусинки шаттла
белый инверсионный след. Быстро увеличиваясь в размерах, бусинка
превратилась в некое подобие крылатого наконечника стрелы. Мэтьюс с
профессиональным одобрением проследил за безупречным заходом пилота на
посадку. Шаттл уравновесился на опорах, из открывшегося люка спустился трап,
и Мэтьюс с трудом заставил себя не подскакивать от нетерпения.
В конце концов, у него и правда дел по горло, так что как только эта
нелепая церемония закончится, он постарается вернуться...
Мысли его оборвались, карие глаза расширились, изумленно уставившись на
высокую стройную фигуру в точно таком же, как у него, синем адмиральском
мундире. Внутренний голос завопил, что глазам верить нельзя, ибо того, что
он видит, просто не может быть. Лишь одна женщина на Грейсоне имела право
носить мундир полного адмирала. Лишь одна женщина на Грейсоне появлялась
повсюду с шестилапым кремово-серым древесным котом. Но эта женщина была
мертва уже более двух стандартных лет. Так что же...
- Я ведь не просто так решил, что не стану извиняться, - сказал,
обращаясь к своему главнокомандующему, Бенджамин Девятый, и на сей раз его
мягкий голос звучал совершенно серьезно. Мэтьюс перевел на него растерянный
взгляд, и Протектор улыбнулся. - Может быть, чуточку поздновато, но лучше
поздно, чем никогда. С Рождеством вас, Уэсли.
Мэтьюс снова повернулся к окну, все еще пытаясь разрешить для себя
неразрешимую проблему. Похоже, что некоторые из солдат и гвардейцев
испытывали те же чувства: изумление и неверие оказались так сильны, что они,
забыв о профессиональном самообладании, во все глаза таращились на рослую
женщину с короткими вьющимися волосами. Гранд-адмирал знал, что и сам
таращится точно так же, но ничего не мог с собой поделать. Впрочем, он уже
чувствовал, как тающие сомнения уступают место восторгу неимоверной силы -
казалось, сами кости вот-вот застучат, словно кастаньеты.
- Я знаю, как много значила она дли вас и для всего флота, - тихонько
продолжил стоявший рядом Бенджамин, - и поэтому просто не мог не подарить