"Татьяна Веденская. Траектория птицы счастья " - читать интересную книгу автора

время уже никому не были интересны. Смерти вокруг стало слишком много. Я
прорыдала несколько дней, не в силах пережить все ужасы окружающей меня
действительности. Но со временем стало ясно, что в маминой смерти тоже был
перст божий. В девяносто пятом в Чечне начались полномасштабные военные
действия, и наш дом был уничтожен, не осталось камня на камне. Если бы мама
не умерла, убило бы нас обеих. Она умерла летом, и уже опуская гроб в землю,
я понимала, что немедленно покину свой родной город, и больше никогда туда
не вернусь.
Чтобы похоронить маму достойно, пришлось отдать квартиру. До первой
войны квартиры еще переоформлялись официально, хотя их стоимость уже была
чисто номинальной. Моей трехкомнатной квартирки хватило на то, чтобы
оплатить место на кладбище, гроб и поминальный стол. И это было более чем
щедрое предложение, так что мы с Димой не переживали. Захоти мы продать
квартиру за деньги, мы бы подписали себе смертный приговор. Новости о
продаже квартир разносились по городу быстро, и всегда долетали до гор.
Чеченцы выслеживали получившего денежную сумму, и еще до границы убивали.
Так что мы покидали Грозный налегке - с документами и чемоданом личных
вещей. Три дня на посту недалеко от Буденновска, и с документами, но без
личных вещей мы оказались в ставропольском краю. Вещи экспроприировали в
счет свободной республики Ичкерии.
Если в Чечне русские были всем, как кость в горле, то в палаточном
городке около маленького поселения Тамбукан, поверьте, мы совершенно никому
нужны не были.
- Поедем в Москву, - сказал Дима, когда в очередной раз нам
порекомендовали убираться из Тамбукана - места, которому "повезло" стать
пристанищем для таких, как мы. Дима продержался в палаточном городке два
месяца.
- Если вы уедете, то потеряете право на пособие! - предупредил нас
чиновник, который занимался вопросами временных переселенцев.
- А если останусь, то потеряю право на жизнь. Я врач! Что вы думаете,
мне нужна ваша милостыня?
- Ну-ну! В добрый путь! - ухмыльнулся чиновник. В девяносто четвертом
зарплаты врачей по всей РФ приближались к нулю.
- Дима, что мы будем делать в Москве? Там нас уж точно никто не ждет! -
испугалась я. После того, как не стало мамы, я окончательно потеряла
ориентацию в жизни. Я сидела в Тамбукане без сил и желания двигаться вперед.
- Врачи нужны всегда. А большой город всем дает шансы. У меня есть
знакомый, работает на Скорой Помощи. Думаю, он куда-нибудь нас обязательно
пристроит.
- Ну, дай Бог, - кивнула я. В целом, мне было все равно. Дима был моей
соломинкой, за которую я цеплялась из последних сил. Больше у меня в целом
мире не было никого.
Так мы оказались в Москве. С тех пор и по сей день я всегда не к месту.
Вечный приезжий, которому никто и никогда не рад. Впрочем, я кривлю душой.
Да, в целом Москва крайне отрицательно относится к приезжим, с этим не
поспоришь. У меня, например, до сих пор остался легкий, но очень ощутимый
северокавказский акцент. Я выросла на Кавказе, и впитала их способ
произносить "к" как "кхе", смягчать все согласные и тому подобное. Я этого
не замечаю, но продавцы в магазинах - да. Люди в очередях тоже, и милиция,
естественно. И без толку объяснять, что я самая что ни на есть русская, с