"Михаил Веллер. Памятник Дантесу" - читать интересную книгу автора

скульптуры Лукича втыкали где только можно, и денег на них отпускали не
скупясь, здесь главное было поплотнее пристроиться к кормушке.
А после советской власти кормушка резко съежилась, и когорты осиротелых
лукичевцев остались без работы, без куска хлеба и глотка водки. За умеренную
мзду они готовы были ваять хоть Чебурашку.
Скульптор получил аванс, заплатил за отключенное в квартире
электричество, побрился электробритвой, выпил в праздничном свете и
приступил.
Мудрить он не стал. Взял глиняную заготовку Ленина подходящего размера,
бородку переставил на бакенбарды, лысину обрастал кудрями. Нос удлинил, губы
приплюснул - как живой Пушкин. Сейчас вскинет руку и скажет: "Зд'гаствуй,
милая под'гужка!"
И повез готового ко второму рождению поэта в свет, в областной центр,
где на заводе металлоконструкций был литейный цех. Бюст было решено сделать
чугунный: бронза - это крутовато, дорого, цветной металл, валюта; и кроме
того справедливо рассудили, что бронзовый бюст обязательно сопрут. Город
бедный, зарплат не платят, а тут - бронза! Не меньше доллара за килограмм.
Обязательно сопрут, в первую же ночь. Тут медные провода от электричек
каждый месяц срезают, одного мужика током убило, когда он в работающую
трансформаторную будку за медным проводом полез, а вы - бюст! Ясное дело
сопрут. Пусть лучше будет чугунный. Оно и несравненно дешевле. Все равно
бронза на воздухе быстро зеленеет, чернеет, окисляется птичьими какашками,
что ж к бюсту - лакея с опахалом приставлять? Нет: дружно решили чугунный.
Через неделю скульптор привез Пушкина на попутке. Комиссия прибыла в
его полуподвальную мастерскую и встала полукругом с распорядительным и
опасным видом семейства Борджиа, принимающего у Ми-келанджело изображение
главы рода.
Бюст понравился. В его прищуре смутно угадывалось что-то родное, от
истоков. Постановили одобрить, и комиссия брызнула на этот пир духа тонкой
струйкой золотого дождя: из расчета скульптору заплатить за квартиру, выпить
и сделать каменный постамент.
Скульптор сумел не только выпить, но и закусить, потому что постамент
он купил в кладбищенской мастерской, где мастер-каменотес давно перешел
исключительно на тройной одеколон, поскольку; из живого нищего еще никому не
удавалось сделать богатого покойника, и денег на приличные памятники не было
ни у тех, ни у других. Обычно варили кресты или пирамидки из железного
уголка и красили нитроэмалью. Так что прекрасный гранитный параллелепипед
удалось приобрести за сущий бесценок.
На радостях экономный скульптор загулял, строя горячечные планы
опушкивания всей страны. В своем заказе он узрел симптомы нового
скульптурного подъема родины, и в шалмане угощал знакомых, повторяя: "Лиха
беда начало!"
Говорят, когда козельцы мочили послов, кто-то тихо предостерег: "Не
буди лихо, пока оно тихо". Насчет начала скульптор оказался прав, ибо устами
младенца глаголет истина, а пьяный человек - в сущности тот же младенец.
Беда и вправду оказалась сравнительно лиха: когда скульптор вышел из
запоя по причине отсутствия наличия денег, что выяснилось непосредственно в
винном отделе магазина "Ласточка" и имело следствиями отбирание сумки с
водкой и бычками в томате, драку с продавщицей и получение по хребту
милицейской дубинкой, он побежал в мастерскую пошукать по выпитым бутылкам