"Джейн Веркор. Сильва" - читать интересную книгу автора

дикой жизни? Ну и прекрасно, малышка, беги, куда хочешь! Возвращайся к
себе в лес! И скатертью дорожка, никаких проблем! Вот какой должна была бы
оказаться нормальная реакция здравомыслящего человека на эту хитрость, на
это явное намерение вырваться на волю. Ну так вот: я думал совсем иначе. Я
понял: если она убежит, я никогда себе этого не прощу. Я рассуждал так:
если она решила вернуться в лес к своей дикарской жизни, то либо ее ждет
там смерть от голода, холода и прочих опасностей, либо ее рано или поздно
обнаружат лесники, приведут в деревню и наверняка засадят в какой-нибудь
приют для слабоумных, где она кончит свои дни в смирительной рубашке. Я
был единственным свидетелем ее рождения и происхождения, единственным, кто
способен ее понять. Вот что велит тебе долг, добавлял я в заключение, -
тебе придется, пусть даже против ее воли, заботиться о ней столько
времени, сколько потребуется.
И все же, пока я упивался столь возвышенными чувствами, какой-то
внутренний голос противоречил мне, не давая покоя. Твой долг? Какой такой
долг? Что приют, что эта комната - не все ли ей равно, благодетель ты
эдакий?! По какому праву ты собираешься стать ее тюремщиком? Если уж
хочешь знать, старина, то истинный твой долг состоит в том, чтобы
оповестить власти. Пускай они распутывают это дело и решают, как следует
поступить с подобным созданием. Но я смотрел на ее остренькое личико,
нежное, трогательное, притворяющееся спящим, и думал: "Не уходи..." Я
думал это с глупо сжимающимся, глупо колотящимся сердцем, и мне
приходилось признаться себе самому, что я просто-напросто боялся вновь
потерять ее и боялся уже не только ради нее одной.
Смущенный и взволнованный до глубины души такими поразительными
мыслями, я тщательно запер все окна и двери и спустился вниз приготовить
ужин. Пока на плите жарились грибы, я пытался яснее осмыслить новую
ситуацию. Итак, я собираюсь держать у себя в домашнем плену женщину, о
которой никто ничего не знает и не может ничего знать. Она абсолютно
голая, и у меня нет ни единой тряпки, чтобы хоть как-то одеть ее, а разве
возможно попросить у фермерши платье или комбинезон, не возбудив у нее
подозрений? Сколько же времени мне удастся держать в тайне это
компрометирующее пребывание? Я редко принимал гостей, но все же время от
времени... И в тот день, когда по какой-нибудь случайности - а случайность
такая неизбежна - кто-нибудь обнаружит в моем доме пленницу, на меня
обрушится вся тяжесть закона. А поскольку я вдобавок не смогу дать никаких
сведений ни о ней, ни о том, откуда она взялась, дело осложнится
оскорблением судебных органов и бог знает чем еще. Нет, это безумие.
Чистейшее безумие. Сейчас же пойди в спальню, идиот эдакий, разбуди ее и
открой входную дверь!
Но вместо этого я продолжал помешивать грибной соус, хорошо зная, что
не поступлю так. Мне нужно, подумал я, найти надежного человека и
рассказать ему все, посвятив в эту тайну. Прекрасная мысль, но кого же?
Тщетно я перебирал в памяти всех своих знакомых, надежного не находилось:
каждый из них примет меня за сумасшедшего, точно так же как это случилось
с несчастным героем Дэвида Гернета.
Тем временем обед мой поспел. Я рассеянно и торопливо проглотил его, не
разбирая вкуса, а ведь я обожаю грибы. Потом я подумал: она, наверное,
голодна. Я достал из кладовой цыпленка и прихватил его с собой наверх.
Едва я открыл дверь, она спрыгнула с кровати и в панике заметалась по