"Джейн Веркор. Сильва" - читать интересную книгу автора

комнате, пытаясь вскарабкаться на стены, на занавеси. Я уселся в кресло и
замер, чтобы дать ей время успокоиться. Наконец она забилась в угол, между
стеной и маленьким полукруглым комодиком. Глядя на меня своими слишком
блестящими глазами, она не теряла из виду ни один из моих жестов. Я со
своей стороны тоже смог как следует разглядеть ее. Походила ли она на
лисицу? Да, если знать ее историю. Тоненький носик, очень высокие,
монгольские скулы, впалые щеки и острый подбородок смутно намекали на ее
происхождение. Да и волосяной покров говорил о том же: недлинные волосы,
спадающие на плечи, были красивого рыжего, а местами прямо-таки огненного
цвета. Она была прелестно сложена, но, если не считать ее вполне развитых
форм, по которым ее можно было принять за взрослую женщину, она, со своим
хрупким, миниатюрным телом, вполне сошла бы за девочку-подростка. Ступни
были крошечные, длинные тонкие ножки приводили в умиление, щиколотки,
казалось, вот-вот переломятся, как стеклянная ножка бокала; руки, еще
более узкие и удлиненные, чем ноги, непрестанно шевелились, двигались
туда-сюда, не давая отдыха нервно вздрагивающим пальцам.
Улучив подходящий момент, я бросил цыпленка на пол так, чтобы он
подкатился поближе к ней. Она тотчас подпрыгнула, судорожно схватилась за
стену, готовая бежать, и на несколько секунд замерла в этой напряженной
позе, пристально глядя то на меня, то на цыпленка. Потом слегка
расслабилась. Птица лежала в шаге от нее. Долго она стояла неподвижно, как
статуя, глядя на цыпленка с застывшим, почти сонным выражением лица. И
вдруг проворным жестом схватила добычу и юркнула под кровать.
Около получаса оттуда доносился хруст костей. Потом наступила мертвая
тишина. Ни звука. Я не видел ее, но хорошо представлял себе, как ее острые
узкие глаза следят за каждым моим движением. Я встал, сбросил халат и
улегся в постель. Долго-долго не гасил я свет, в смутной надежде ожидая
неизвестно чего. Но тщетно: ни движения, ни дыхания. Словно в комнате
находился я один. Наконец сон сморил меня, и я погасил лампу.



3

Назавтра меня разбудил отнюдь не шум, а запах. Да простит мне читатель
эти низменные подробности. Но они помогут ему понять, какие трудности,
какие неприятности пришлось мне сперва преодолевать. В конце концов, у
меня под кроватью укрывалась всего-навсего лисица, отягощенная вдобавок
человеческим обликом. Я не подумал накануне об этом неудобстве (да если бы
и подумал, какая разница?!) и, когда запах достиг моих ноздрей, подскочил
как ошпаренный. Точно так же из-под кровати с другой стороны выскочило это
создание, прыгнуло на стул, с него на комод, а потом на шкаф и засверкало
оттуда на меня своим кошачьим взглядом. Я сдвинул кровать, вытащил из-под
нее коврик и вытряхнул его в окно, а потом бросил в таз, чтобы хорошенько
промыть под струей воды. За всеми этими хлопотами я испытывал странные,
противоречивые чувства. Разумеется, выжимая коврик, я страдал от
оскорбленного чувства приличия. Но в то же время я невольно ощутил что-то
вроде умиления. Значит, нужно будет воспитывать ее, как обучают щенят,
котят, как приучают "проситься" ребенка. С тем лишь дополнительным
неудобством, что она-то была взрослой и мне предстояло еще завоевать ее