"Джейн Веркор. Сильва" - читать интересную книгу автора

доверие. Возможность обрести это доверие льстила моему сердцу. Не уверен,
что все эти излияния так уж достойны. Матерям хорошо знаком подобный род
восторженного умиления, вызванного полновластным обладанием другим
человеческим существом, обладанием к полному своему удовольствию, как
предметом, как вещью. Но матери испытывают это чувство по отношению к
младенцу, я же - по отношению к взрослой женщине. И я отнюдь не был уверен
в том, что это похвальное чувство.
Если я намеревался войти к ней в доверие, следовало сначала продумать
средства к достижению цели. Достаточно ли будет одного терпения? Но у меня
в руках имелся главный козырь - еда. Она будет получать ее от меня, и
только от меня одного, день за днем. Ни одно животное не устоит против
такой приманки. Так почему же она должна стать исключением?
Я приготовил себе яичницу с беконом, а ей рыбу и крутые яйца.
Поднявшись с подносом в спальню, я обнаружил, что она забралась в мою
постель, но, завидев меня, стремглав снова вскарабкалась на свой шкаф. Я
положил рыбу и яйца в папиросной бумаге на комод, а сам уселся спиной к
ней за маленький столик и принялся завтракать. Прошло несколько минут, и я
услышал, как она зашевелилась, скрипнул комод, зашелестела бумага,
затрещала яичная скорлупа. Все шло нормально.
Следующей проблемой был мой уход из дома: я хотел появиться на ферме в
обычное время. Запереть ее в комнате означало найти по возвращении бог
знает какой беспорядок, не говоря уж о нечистотах. Мне пришло в голову
запихнуть ее в ванную комнату, но как заманить ее туда? Устроить на нее
облаву в спальне? Об этом не могло быть и речи, тем более что она куда
увертливее меня и я только напрасно потеряю время, не говоря уж о том
разгроме, который она способна учинить. Ладно, тем хуже, оставлю ее здесь,
и посмотрим, что из этого выйдет.
Вернувшись в полдень с утенком, которого я принес моей гостье на обед,
я испытал тоскливый испуг: в комнате никого не было. Я подбежал к окну,
оно оставалось закрытым. И, только подойдя к кровати, я по едва заметному
холмику под покрывалом догадался, где она прячется. Свернувшись клубочком,
она угрелась там и спала в тепле. Я положил утенка на подушку, а сам
уселся в кресло, чтобы почитать "Морнинг пост", в то же время искоса
поглядывая на кровать. Спустя какое-то время покрывало заволновалось,
задвигалось и оттуда вынырнул кончик розового носа, который стал
принюхиваться к птице. Наконец, показалась и вся голова, повертелась
туда-сюда, обнаружила мое присутствие и мгновенно втянулась обратно, точно
у черепахи. Потом осторожненько высунулась опять. За ней последовала рука,
схватившая утенка, и вмиг все это - нос, рука и утенок - исчезло под
покрывалом. Ах, черт, придется поменять простыни, но теперь уж слишком
поздно что-либо предпринимать. Тем хуже, делать нечего. Я с улыбкой
слушал, как хрустят под покрывалом утиные косточки.


Не стану утомлять читателя однообразными подробностями. В первое время
распорядок нашей жизни и в самом деле был одним и тем же изо дня в день. Я
постелил под кровать кусок брезента, который легче было отмывать. Довольно
скоро она перестала по утрам взбираться на шкаф, но упорно держала, что
называется, дистанцию между собой и мною. Часто я видел, как она дрожит от
холода, но все мои попытки внезапно накинуть на нее купальный или