"Жюль Верн. В стране мехов" - читать интересную книгу автора

долгой шестимесячной ночью, и тогда ты поймешь, как разнообразно повсюду и
всегда творение создателя!
Так говорила миссис Барнет, увлеченная своим живым воображением. Глушь,
суровый климат - все ей было нипочем: она не желала замечать ничего, кроме
удивительных явлений природы. Инстинкт путешественницы был в ней сильнее
разума. В этом студеном краю она видела только его поэтическую сторону,
его грозную красоту, овеянную легендами, увековеченную сагами, воспетую
бардами оссиановых времен. Но более положительная Мэдж не закрывала глаза
ни на опасности путешествия к далеким областям Арктики, ни на лишения,
ожидающие их во время зимовки меньше чем в тридцати градусах от Северного
полюса.
Сколько сильных выносливых людей уже погибло здесь, не выдержав
усталости, лишений, моральных и физических мук, свирепого мороза! Правда,
отряду лейтенанта Джаспера Гобсона не предстояло проникнуть в самые
высокие широты. Он не должен был непременно достичь полюса, по примеру
всех этих Парри, Россов, Мак-Клюров, Кинов, Мортонов. Но дело в том, что
за пределами Полярного круга опасности не возрастают пропорционально
высоте широт - они повсюду более или менее одинаковы. Да, Джаспер Гобсон
не предполагал забираться выше семидесятой параллели! Все это так. Однако
нельзя забывать, что Франклин и его несчастные спутники погибли от холода
и голода, не переступив даже шестьдесят восьмого градуса северной широты!
В санях, занимаемых мистером и миссис Джолиф, велась тем временем
совсем иная беседа. Возможно, капрал во время проводов хватил лишнего, ибо
происходило невероятное: он вел спор со своей маленькой женушкой. Да! Он
ей противился, что случалось с ним лишь при самых исключительных
обстоятельствах.
- Да нет же, миссис Джолиф, - твердил он, - не бойтесь! Бояться
совершенно нечего! Управлять санями ничуть не труднее, чем колясочкой, в
которую впряжен пони, и будь я проклят, если я не справлюсь с какой-то
собачьей упряжкой!
- Я не сомневаюсь в твоей ловкости, - отвечала миссис Джолиф. - Я прошу
тебя только умерить свой пыл. Смотри! Ты уже опередил всех, и - слышишь -
лейтенант Гобсон кричит, чтобы ты вернулся на свое место в хвосте отряда!
- Пусть его кричит, миссис Джолиф, - пусть кричит!
И, вновь хлестнув собак бичом, капрал еще наддал ходу.
- Осторожней, Джолиф! - останавливала его жена. - Не так быстро, тут же
спуск!
- Спуск! - отвечал капрал. - Вы это называете спуском, миссис Джолиф?
Да тут, наоборот, подъем!
- Говорю тебе - спуск!
- А я говорю - подъем! Смотрите! Вон как собаки тянут!
Но сколько он ни уверял, будто собаки тянут, они не тянули вовсе.
Напротив, тут был спуск, и очень заметный. Сани летели с
головокружительной быстротой и уже сильно вынеслись вперед. Мистера и
миссис Джолиф то и дело встряхивало. Толчки, происходившие от неровностей
снежного покрова, все учащались. Супругов кидало то вправо, то влево,
ударяло друг о друга и подбрасывало ужасающим образом. Но капрал ничего не
желал слушать - ни увещаний жены, ни криков лейтенанта Гобсона. Тот,
понимая, как опасна такая бешеная езда, тоже погнал свою упряжку в надежде
перехватить неосторожных, - а за ним и весь поезд пустился вскачь.