"Жюль Верн. Мэтр Захариус" - читать интересную книгу автора

серебра, меди, ты не чувствуешь в них той жизни, какую ощущаю в них я. И ты
бы не умер, если бы твои произведения перестали жить.
Сказав это, мэтр Захариус задумался.
- Как я счастлив видеть, дорогой учитель, - - сказал Обер, - что вы
опять принялись за работу. Я уверен, что эти хрустальные часы будут вами
окончены ко дню нашего цехового празднества.
- Конечно, Обер! - вскричал старый часовщик. - И это будет для меня
настоящее торжество. Благодаря изобретению Луи Бергема я с помощью алмаза
смогу вырезать и отполировать этот хрусталь, крепкий, как камень.
В руках у мэтра Захариуса находились в это время мельчайшие части
часов, удивительно тонкой работы, сделанные из такого же хрусталя, как и
сами часы.
- Какое прекрасное зрелище должны представлять эти часы, когда сквозь
прозрачную крышку можно будет любоваться их ходом, следить за их жизнью,
видеть биение их сердца.
- Я уверен, - заметил подмастерье, - что они за весь год не отстанут ни
на одну минуту.
- Еще бы! Ведь я вложил в них лучшую частицу своего бытия, а разве мое
собственное сердце может изменить ритм?
Обер не решился взглянуть на старика.
- Говори со мной откровенно, - продолжал грустно старик. - Не принимал
ли ты меня иногда за сумасшедшего? Не кажется ли другим, что я иногда
предаюсь безумию? Да, наверное, это так. Я читал это иногда в глазах моей
дочери и в твоих глазах. Ах, не быть понятым даже самыми близкими людьми -
это ужасно. Но тебе, Обер, я докажу, что я прав! Не качай головой и не
удивляйся. В тот день, когда ты меня, наконец, поймешь, ты удостоверишься,
что я открыл тайну бытия, тайну связи души с телом.
Говоря это, старик имел необычайно торжественный вид. Он был весь
воплощением гордости.
Действительно, ведь до него часовое мастерство оставалось почти в
первобытном состоянии. С того дня, когда Платон за четыреста лет до
Рождества Христова изобрел нечто вроде водяных часов, указывающих по ночам
время довольно мелодичными звуками, напоминающими флейту, часовое мастерство
мало ушло вперед. Внимание обращалось главным образом на внешнюю отделку, и
в то время встречались золотые, серебряные и просто медные часы
поразительной работы, но показывающие время весьма неудовлетворительно.
Затем появились часы с разными мелодиями, с движущимися фигурами. Что же
касается точного определения времени, то об этом никто не заботился, да и к
чему? В то время ни физические, ни астрономические науки не основывались еще
на точнейшем измерении; не было ни учреждений, приостанавливающих свою
деятельность в условный, строго определенный час, ни поездов, отходящих по
расписанию, минута в минуту. Вечером звонили, давая знать о времени отдыха,
а по ночам выкликали часы, среди полнейшей тишины. Конечно, если измерять
время по количеству исполненных дел, то жили меньше времени, чем теперь, но
зато, пожалуй, жили лучше. Разум обогащался впечатлениями от
продолжительного созерцания предметов искусства, созданных не наспех. Храмы
строились в продолжение двух веков; художники писали не более двух картин за
всю жизнь; поэты создавали лишь одно крупное произведение, - но все это были
зато истинные произведения искусства, вполне заслуживающие бессмертия.
С постепенным развитием математических наук часовое мастерство также