"Лев Вершинин. Лихолетье Ойкумены ("Приговоренные к власти" #1)" - читать интересную книгу автора

Она все-таки пришла! Она преодолела пространство, чтобы снова спасти
его от этих жутких, колеблющихся, не дающих дышать теней, сумевших доползти
из подземного мрака даже сюда, в мир живых, в его опочивальню...
Но почему у нее - борода?!
Эта мысль, последняя в жизни, мелькнула и сгинула, и напрасен был
клекот Пердикки, монотонно повторяющего свое "Кому? Кому?! Кому?!!", потому
что мертвым неинтересны дела временно живых, а вытянувшийся комок
отхрипевшей, отмычавшей последний стон, отмучившейся плоти был уже
окончательно и безнадежно мертв.
Он, пока жил, не считал себя человеком.
Теперь он им не был.
Он наконец-то стал Богом...

Дельта Нила. Пелузий.
Весна года 455 от начала Игр в Олимпии
Жемчужина. Немного ароматной, легко горящей смолы. Капля вина. Клочок
драгоценной парчи. Щепотка заморских пряностей. Треть флакона благовонных
притираний.
Пожалуй, довольно.
Теперь перемешать все это, скатать в липкий, не имеющий определенного
цвета комок. Уложить на мрамор походного алтаря, строго посередине, меж двух
тускло рдеющих лампад.
И поджечь.
Огонек охватил было бесформенное нечто, лежащее на пятнистой мраморной
доске, встрепенулся, словно пребывая в сомнении, и умер, оставив по себе
лишь тонкие струи удушливого, режущего глаза дыма.
Жертва не принята.
Мало?
Воровато прищурившись, Пердикка, Верховный Правитель невиданной
державы, простершейся от лесистых македонских гор до спокойно текущего
мутного Инда, вытащил из ножен короткий кинжал, не раздумывая, полоснул себя
по руке и помазал губы царя собственной кровью.
Старый варварский обычай, почти забытый даже в Македонии, осмеянный и
презираемый в последние десятилетия.
Но - действенный.
Ни одно божество не устоит перед запахом и вкусом человеческой крови,
принесенной в жертву добровольно и безо всякого принуждения.
Это даже приятнее им, чем дым, восходящий в небо от бесчисленных
бычьих, бараньих и лошадиных туш, сжигаемых на торжественных гекатомбах*.
Тем более что ни сегодня, ни завтра, ни через неделю гекатомбу не устроить.
Нет ни быков, ни овец, а те, что есть, необходимы для пропитания войска...
Войска, собиравшегося побеждать, а вместо этого на полтора месяца
застрявшего в зыбучих песках у неприступных пелузийских стен, надежно
защищенных разлившимся Нилом.
Быстро подсыхая, кровь становилась темной, почти коричневой, и в
трепещущей пелене струящегося дыма Пердикке почудилось, что губы Царя Царей
слегка дрогнули.
- Свершилось!
Пердикка, покряхтывая, опустился на колени перед алтарем.
- Царь Царей и Бог мой, Александр, - очень тихо зашептал он, громче не