"Лев Вершинин. Время царей ("Приговоренные к власти" #2)" - читать интересную книгу автора

сметающими в пропасть карательные отряды, то разливами бурных горных
речушек, превращающихся в гулкие потоки, - прогоняющие отряды македонцев,
вот уже который год упрямо карабкающихся в горы, мечтая заполучить, наконец,
седую голову последнего тимфейского базилевса?..
- Прочти еще раз, - негромко повелел Полисперхонт, не поворачивая
головы.
Смирно сидящий в уголке покоя грамматик, неслышно ступая, переместился
поближе к свету.
- Изволишь приказать начать сначала, господин?
- Да! С самого начала, - нетерпеливо подтвердил старик.
Прикрыв слепые глаза, он ждал.
Вот писарек расстегивает футляр. Вот разворачивает свиток. Тот поначалу
противится. Судя по шороху, норовит вновь свернуться в тугую трубку. Но
спустя мгновение покоряется настойчивым человеческим пальцам.
Грамматик глубоко вздыхает, готовя горло к внятному и чистому чтению.
- Ну, что ты там копаешься?!
- Да-да, прости, господин мой... "От благородного Кассандра Антипатрида
благородному Полисперхонту Тимфейскому, где бы он ни находился..."
Веки старца слегка дрогнули.
Больно и тяжко терпеть оскорбления, наносимые мальчишкой, негодяем,
поправшим не только законы справедливости, но даже и обычаи своей родной
Македонии!
В третий раз уже выслушивает Полисперхонт эти слова! Он запомнил их
слово в слово, вник в скрытое между строк и обратил внимание, что впервые за
десять лет, обращаясь к нему, сын Антипатра упоминает о благородстве,
титулуя самого страшного врага своего наравне с самим собою. Доныне, и в
письмах, присылаемых через верных людей в Тимфейские горы, и в указах,
рассылаемых по городам Эллады, самым мягким из величаний было "пес, сын пса,
порождение тьмы Эреба и всяческой скверны Полисперхонт, лжеименующий себя
наместником Македонии". На сей раз Кассандр пишет учтиво, но и теперь он не
смог отказать себе в удовольствии намекнуть, что у потомка тимфейских царей
не осталось в этом мире постоянного пристанища. И он, Полисперхонт, сын и
внук повелителей здешних мест и сам былой их властелин, ныне скитается от
башни к башне, вместе с внуками и немногими дружинниками-тимфеями,
связанными кровавой клятвой с домом Карнидов...
- Продолжай!
Грамматик, знающий уже, в каком месте надлежит прервать чтение,
встрепенулся.
- Повинуюсь, светлый царь... Гм-м... "Не как к сопернику своему
обращаюсь я к тебе, Карнид, ибо жизнь расставила все по местам и соперником
мне ныне ты не являешься, но как к воину, доблестно служившему Македонии три
десятка лет и тем самым заслужившему право на снисхождение..."
Еще одна ядовитая капля, подслащенная словесным медом!
Тоном победителя пишет злобный юнец!
Впрочем, он имеет на это право...
- Дальше!
- "Ты уже стар, Полисперхонт Тимфейский, ты уже слеп, и дни твои
сочтены. Не устал ли ты бесприютным скитальцем блуждать по горным тропам?
Стыть на ледяных ветрах, не зная, где завтра придется преклонить усталую
голову? Не утомлены ли юные внуки твои жизнью столь скудной и дикой, что в