"Петр Петрович Вершигора. Люди с чистой совестью (про войну)" - читать интересную книгу автора

отдыхают после боев или готовятся к новым сражениям.
Немецкий агент в красном платье удрал. Но с этого момента я стал
остро вспоминать все читанные мною до войны детективные романы, стал
интересоваться всевозможными специфическими эпизодами, анекдотами.
Я стал интересоваться разведкой во всех ее формах.


3

Долго отдыхать нам не пришлось. К вечеру того же дня наш батальон,
как самый боевой, подняли по тревоге и послали на правый фланг дивизии
под село Ковали. Нас бросили в какую-то дырку, образовавшуюся в этом
месте, - а может быть, ее и не существовало, а может, их было сто,
таких дырок, в теле нашего фронта. Только сейчас, имея за плечами опыт
боев и походов по тылам врага, я понимаю, как трудно было нашим
командирам противостоять до зубов вооруженному, натренированному
врагу.
Итак, в сумерки мы вошли в лес и уже в полной темноте заняли
оборону на северной опушке его. Задача заключалась в том, чтобы под
покровом ночи выбраться из леса, незаметно подойти к высоте, которую
гитлеровцы заняли накануне, и выбить их оттуда. К опушке я подошел с
двумя-тремя десятками бойцов, выслав вперед разведку. Она прошла
несколько шагов и вернулась. Люди, на протяжении многих дней видевшие
смерть, вдруг испугались темноты. Они стали бояться друг друга. В это
время шум и треск ветвей привлек внимание вражеского наблюдателя, и по
опушке леса ударила немецкая артиллерия. Люди попадали на землю,
кто-то шарахнулся в сторону, затем наступил момент тишины, а через
секунду на весь лес раздался дикий крик сержанта-узбека. В последние
дни я слыхал много стонов раненых, но днем это не производило такого
удручающего впечатления. Узбек кричал всего два слова: "Товарищ
команды-ыр", но кричал он их по-разному. Первый раз крик звучал как
жалоба, второй раз - как просьба, третий раз он взывал с надеждой и
упреком.
Я подошел к узбеку и увидел, что он лежит, опершись щекой на пенек.
В руках он держал выбитый и висевший на далеком расстоянии глаз.
Жалость комком подкатила к горлу. Чем я мог помочь ему, человеку, вмиг
ставшему слепым? Чем?
Немцы возобновили обстрел. Снаряды проносились где-то вверху, часто
ударялись о ветви деревьев и взрывались. Я присел ближе к узбеку,
прикоснулся к его колену. Человек держал в обеих руках свой глаз так
осторожно, словно боялся расплескать его. Я назвал его по имени. Он
ощупал меня мокрыми от крови руками и заплакал.
Всю ночь до самого утра мы провели в лесу под методическим
обстрелом немецкой артиллерии. После того как разрывался снаряд и
осколки, сбивая ветви дубов, разлетались по лесу, наступала секунда
тишины, затем издали вновь слышался все приближающийся вой летящего
снаряда - и разрыв. Затем следующий снаряд - и так до самого утра.
Методический ночной обстрел артиллерии гораздо страшнее, чем бой.
Во время боя ты видишь врага, ты можешь убить его, прежде чем он убьет
тебя. Кроме страха смерти, у тебя есть десятки других чувств, мысль