"Йозеф фон Вестфален. Копия любви, или Аннулированное подозрение" - читать интересную книгу автора

- Да, это ужасно, китч чистейшей воды. Но Ольга, только китч в чувствах
дает возможность написать хорошие тексты. Истина в китче.
Удержаться бы мне от афоризма, потому что Ольга ответила:
- Вот видишь! Я знала! Ты все еще любишь ее! А я только замена! Эрзац!
Но учти - ненадолго!
Никакие интерпретации ничем бы не помогли. Она хоть и бегло просмотрела
текст, но знала его очень точно. Я назвал в нем несколько джазовых
композиций. "Sweet Substitute", "Exactly Like You", "Second Hand Love" -
пьесы, в которых певец или певица понапрасну искали милый эрзац или
подобие разлюбившим. Все эти проклятые совпадения Ольга использовала
против меня. Ей было жаль, что оригинал не она.
- Все люди разные! - крикнул я, все любови разные. Она не верила.
Такие, как я, пишут всем женщинам одинаковые письма. Это утверждение не на
шутку разозлило меня. Ибо я всегда придавал большое значение
неповторимости чувств. Согласен, что многие женщины получали от меня
открытки с одинаковыми видами, репродукциями или шутливыми карикатурами.
Поскольку большинство из них жестокие и самовлюбленные, я - увы! - должен
был дюжине-другой послать открытки с видом руины в итальянских прериях, на
полуразрушенном фасаде которой влюбленный Ромео оставил трогательную
сентенцию: "Bella ma non hai l'anima". Ты красива, но бездушна! Однако на
другой стороне открыток я каждому бездушию из этих дюжин сформулировал
индивидуальное обвинение.
Ольга так и не могла успокоиться. Она мне не верила, выступая против
мужчин.
- Мужчины может и умеют сочинять стихи, - говорила она, - да, поскольку
поэзия это ложь, но любить по-настоящему и страдать и писать женщинам
чувствительные письма, этого они не умеют, и я не исключение.
Тут я дошел до крайности: позвонил в службу срочного обслуживания для
студентов и попросил прислать германиста. Парень оказался настолько
неинтересным, неостроумным, неизысканным и неначитанным, что я вопреки
своей воле сунул ему в руку 20 марковую банкноту на обратную дорогу и
прогнал его. Тогда мне прислали еще двух личностей подобной степени
непригодности. Прогнав их обоих, я нанял частного детектива. На академиков
не положиться, на студентов тоже, а уж на студенток и вовсе. Самые
бессердечные женщины на свете - это студентки. Я их просто ненавижу. Всем
им лет по 25, а души заскорузли. Будь то Херти, Пенни или Альди, каждая
кассирша лучше знает, что значит страстно тосковать.
Детектив должен был выдавать себя за солидного американского
профессора-литературоведа. Делать так делать. Не какой-то там клянчущий
докторант. Областью его изысканий является мое творчество, так он будет
везде объяснять. Он просит разрешения просмотреть мои письма. Он сейчас
пишет трехтомную биографию о моих произведениях и обо мне. Разумеется, он
возьмет из писем только нейтральные фрагменты и прежде чем опубликовывать
их, предложит цитируемые пассажи дамам для оценки. Серьезное американское
литературоведение.
Разумеется, Гарвард, мадам.
Если женщины спросят, не пишутся ли подробные биографии после смерти
авторов, он скажет: "С этим столь значительным автором дело обстоит иначе.
Кстати, со здоровьем у него неважно". Его задача - пронаблюдать за
реакцией моей тогдашней любовницы именно на последнюю информацию, -