"Борис Виан. Красная трава (Роман)" - читать интересную книгу автора

- Я разберусь, - сказал месье Перль. - Ну давайте же,
выкладывайте все. Абразив и связку. И не забудьте: форму
абразиву придает как раз таки связка.
Вольф сел и закрыл лицо руками. Он начал говорить -
безразличным голосом, без выражения, безучастно.
- У нас был большой дом, - сказал он. - Большой белый
дом. Я не очень хорошо помню самое начало, вижу только фигуры
служанок. По утрам я часто забирался в постель к родителям, и
они при мне иногда целовались, они целовали друг друга - и не
раз - в губы, мне было очень противно.
- Как они относились к вам? - спросил месье Перль.
- Они меня никогда не били, - сказал Вольф. -
Невозможно было их рассердить. Этого нужно было добиваться
специально. Нарочно сжульничать. Всякий раз, когда мне хотелось
впасть в ярость, я должен был притворяться, и всякий раз я
придирался по поводам столь пустым и ничтожным, что так и не
смог остановиться на каком-либо из них.
Он перевел дыхание. Месье Перль не проронил ни слова, его
морщинистое лицо напряглось от внимания.
- Они всегда боялись за меня, - сказал Вольф. - Я не
мог высунуться из окна или перейти сам улицу, достаточно было
малейшего ветерка, чтобы на меня напяливали дубленку, ни зимой,
ни летом я не мог избавиться от шерстяной душегрейки, этакой
обвисшей фуфайки, связанной из желтоватой шерсти деревенской
выделки. Мое здоровье приводило их в трепет. До пятнадцати лет
я не имел права пить ничего, кроме кипяченой воды. Но низость
моих родителей заключалась в том, что себя они не очень-то
берегли, опровергая тем самым свою линию поведения по отношению
ко мне. Ну и кончилось тем, что я и сам стал бояться, убедил
себя в своей хрупкости; я был почти что доволен, обливаясь
зимой потом под дюжиной шерстяных шарфов. На протяжении всего
моего детства отец и мать всячески оберегали меня от всего, что
могло бы меня задеть. Нравственно я испытывал неясное
стеснение, но моя немощная плоть этому лицемерно радовалась.
Он ухмыльнулся.
- Однажды на улице мне повстречались молодые люди,
которые прогуливались, перекинув плащ через руку, в то время
как я прел в толстом зимнем пальто, - и мне стало стыдно.
Посмотрев на себя в зеркало, я обнаружил там с трудом
шевелящегося увальня, запеленутого, как личинка майского жука.
Двумя днями позже, когда пошел дождь, я снял куртку и вышел на
улицу. Я так выбрал время, чтобы у моей матери была возможность
попытаться меня остановить. Но я сказал: "Я выйду" - и был
вынужден так и сделать. И несмотря на страх подцепить насморк,
который отравлял мне всю радость победы, я вышел, поскольку
бояться подцепить насморк мне было стыдно.
Месье Перль покашлял.
- Гм-гм, - сказал он. - Весьма недурно.
- Вы же этого от меня и требовали? - сказал Вольф,
внезапно придя в сознание.