"Секст Аврелий Виктор. О Цезарях " - читать интересную книгу автора

уважением называет и таких ученых юристов, как Папиниан, погибший от
произвола Бассиана (Каракаллы),- чему сам Аврелий даже плохо верит,- и
Ульпиан и Павел, чья жизнь была сохранена достойным правителем Александром
Севером (XXIV, 6).
С особенным восхищением Аврелий относится к Септимию Северу, что
объясняется тем, что Север был, как и он сам, африканского происхождения. Не
имея возможности скрывать беспримерной жестокости Севера, Аврелий старается
оправдать ее испорченностью нравов того времени. Север оказался в его
описании в полном смысле слова героем, воителем, расширившим пределы Империи
на Востоке, покровителем наук и искусства, борцом против грабителей народа,
даже человеком великодушным (XX, 21-24).
Находит Аврелий положительных героев и среди правителей тяжелого
безвременья III в. Это такие, например, императоры, как Деции, отец и сын,
Тацит, избранный сенатом и вскоре погибший, упомянутый уже Проб, знаток
военного дела, мужественный Аврелиан и особенно - вознесенный выше их всех -
Клавдий. Аврелий наделяет их всех чертами древней римской доблести. Отец и
сын Деции погибают в бою, проявляя личное мужество и стойкость духа.
Аврелиан изображен мужественным и добродетельным, жертвой заговора ничтожных
придворных интриганов. Между прочим в этой связи Аврелий повторяет мотив о
списках осужденных на казнь, попадающих в руки упомянутых в них лиц, которые
и выступают как бы мстителями за самих себя. Только при Галлиене этот список
был будто бы действительным, а при Аврелиане подложным. По поводу гибели
Галлиена наш историк вставляет в свой рассказ такого рода сентенцию: "Ведь
все принцепсы, как и другие лучшие люди, заслуживают себе бессмертия и
прославляются в молве людей, наподобие божества, только на основании своей
жизни, а не согласно захваченным ими и даже по мере их удач выдуманными
титулами" (XXXIII, 30). Наконец, образ Клавдия, непосредственного
предшественника Аврелиана (275 г.), дан Аврелием Виктором в совершенно
легендарном стиле. Управление его достигло больших успехов во внешних и
внутренних делах, его благочестие и истинно римская доблесть находили
признание даже среди солдат. Когда во время трудной войны с готами
обратились к Сивиллиным книгам, то вычитали там, что для окончательной
победы нужно принести в жертву богам первейшего из высшего сословия в
государстве (XXXIV, 3). И хотя лицо, удовлетворявшее этим требованиям,
выразило согласие принести себя в жертву, Клавдий заявил, что эта честь по
праву принадлежит только ему и добровольной своей жертвой обеспечил римлянам
полную победу над врагами.
В характеристиках правителей, близких по времени самому историку,
заметна становится лесть, свойственная официальным историографам древности;
но Аврелий пользуется ею умеренно, отмечая и отрицательные черты
императоров. Диоклетиана он осуждает за пристрастие к пышности двора,
Константина - за его преступления и за то, что он своими законами открыл
доступ к власти людям малодостойным, (интересно отметить, что подобная же
мысль высказана была впоследствии Аммианом Марцеллином, который дал понять,
что под этим подразумеваются варвары, по-видимому, христиане). Вместе с тем
историк хвалит Константина за мудрое единоличное управление Империей, за
благочестие, строительство городов, крепостей и мостов и т. п. Однако
оговорок в похвалах Константину у Аврелия так много, что они даже затемняют
основную мысль (XL, 14-15; XLI, 21).
Не менее оговорок и в восхвалении Констанция. Прежде всего ему ставится