"Энрике Вилла-Матас. Такая вот странная жизнь " - читать интересную книгу автора

Я зажег сигарету, и дым мгновенно закрыл всю панораму, но моему
воображению это пошло только на пользу: я вспомнил тот день, когда шпионил
за Сальвадором Дали. Я закрыл окно, через которое в комнату проникал холод
зимнего дня, постарался отогнать образ безумной сеньоры Хулии, сидевшей у
дверей своего погребка, потом улыбнулся почти счастливой улыбкой, радуясь
чистоте и прозрачности чудом всплывшего воспоминания о том дне, когда я
шпионил за Дали. И он тоже, как годы спустя Грэм Грин, швырнул мне сверху
некий предмет, хотя обе сцены, подумалось мне, никоим образом нельзя даже
сравнивать.
Сразу поясню, что, шпионя за Дали, я был подростком и действовал отнюдь
не по своей воле, как много позднее в истории с Грином. И было бы хорошо
рассказать на лекции, подумалось мне, что сперва-то, конечно, я выполнял
прямой и недвусмысленный приказ матери, но вскоре вошел во вкус и шпионил
уже вполне сознательно, потому что быстро смекнул, какое огромное
наслаждение таит в себе подобное занятие. Я расскажу, подумалось мне, что,
шпионя, человек испытывает восторг и возбуждение, сравнимые лишь с азартом
игрока, шпионить чудесно, и, по-моему, ничего лучше в жизни не бывает.
Это мать открыла мне, какое бесконечное наслаждение приносит
подглядывание. Она, если говорить честно, всегда испытывала тайную
склонность к шпионству. Она унаследовала ее от отца, который в последние
годы жизни с несокрушимым прилежанием и самозабвением шпионил за всем, в чем
угадывал божественное присутствие. Видимо, моя мать у него переняла страсть
к подглядыванию за теми, в ком воплощено нечто божественное. Этим, надо
полагать, и объяснялась история, случившаяся в тот день, когда мы вместе -
мать, отец, мой брат Максиме и я - ехали на нашей новенькой сверкающей
"шестисотке" и когда самые темные силы мира, объединившись, заставили нас
повернуть к Порт-Льигату, расположенному неподалеку от Кадакеса. Мы захотели
взглянуть на место, где обитает Сальвадор Дали.
По мере приближения к Порт-Льигату я наблюдал, какие бурные эмоции
овладевают матерью, но, по правде говоря, и нас охватил не меньший восторг и
волнение, когда мы увидели Дали - он обедал вместе с гостями на террасе
своего дома. А ведь матери и в голову не могло прийти - нам и подавно, - что
так просто увидеть гения Ампурдана и так просто вблизи понаблюдать, что он
делает на замечательной террасе, увенчанной двумя гигантскими яйцами.
По велению матери отец резко остановил машину у последнего поворота
дороги, спускающейся к Порт-Льигату. Это был удивительный и незабываемый
миг. Мать, отец, брат и я, сидя в нашей "шестисотке", шпионили - молча,
благоговейно, не упуская ни одной мелочи, - за трапезой, протекавшей под
гигантскими яйцами. Вся сцена, казалось, была срежиссирована специально для
нас.
Мы шпионили довольно долго, пока мать - хрипловатым, как всегда,
голосом - не объявила, что не сдвинется с места, пока не узнает, правда ли,
что все существование гения - сон гения, работа его кишечника, его ногти и
насморк, его кровь, жизнь и смерть - по самой природе своей отличается от
того, что свойственно простым смертным.
- А как, скажи на милость, ты собираешься это узнать? - спросил отец.
И тогда она вместо ответа принялась бешено сигналить, лихорадочно давая
мне наставления:
- Скажи ему, что тебя зовут Марселино. Это его позабавит, я уверена.
Застыв от ужаса, я пытался угадать, что еще взбредет матери в голову,