"Энрике Вилла-Матас. Такая вот странная жизнь " - читать интересную книгу автора

же, как в минуту, когда я попросил у него сувенир.
Без лишних слов, очень театральным жестом он бросил к моим ногам пресс
для бумаги в форме носорога.
Мой обратный путь к нашей "шестисотке" был воистину незабываемым,
просто фантастическим. Брат зарыдал от избытка чувств, увидев то, что мне
удалось добыть всего за несколько минут. Отец сказал, что я повзрослел за
один этот день и что он по-настоящему мною гордится. А вот мать, напротив,
не только не выглядела счастливой, но ее как будто даже разочаровал этот
носорог, который с тех пор является частью нашего семейного достояния. На
самом деле мать интересовал лишь ответ Дали на мой вопрос.
А так как он ничего не сказал и я не решался покаяться и признаться в
провале задания, я сунул нос в американский блокнот и сообщил матери, что
Дали ограничился следующим ответом: "Завтра я займусь яйцами на торсе
Фидия".
- Кошмар кошмарный, - сказала мать и перекрестилась.
С тех пор она никогда больше и слышать не хотела об этой истории.
Словно в тот самый миг, когда я зачитал ей фразу гения, испытала глубокое
потрясение и решила навсегда отказаться от дальнейших расследований.

Моя мать никогда больше не возвращалась к этой теме - в крайнем случае
презрительно кривила губы, заметив в газете фотографию Дали, - зато мне та
давнишняя история теперь придется весьма кстати, потому что она убедительно
показывает, каким образом я приобщился к искусству шпионажа. С воспоминанием
о Дали было связано только одно "но": если не ошибаюсь, Росита не раз
слышала его от меня, хотя проблему можно решить - надо постараться
рассказать сей анекдот поизящнее, а потом быстренько пристегнуть к нему
что-нибудь и вправду поразительное, например, сделать какое-нибудь
совершенно неожиданное признание.
А может, взять да и заявить, что в молодости я служил агентом
британской разведки? Заявление и бьющее в цель, и совершенно неожиданное.
Интересно, поверят мне слушатели или догадаются, что я тут приврал? Придется
изготовить вещественное доказательство - короткую записочку, якобы врученную
мне еще в шестидесятые годы официантом в "Ритце", которая и помогла мне
спастись от когтей агентов Москвы. Я написал на листе из блокнота:
"Остерегайтесь Дзиги Левински и Марины Угрюмовой, которые сидят напротив
вас. Они меломаны, это правда. Но они забыли вам сказать, что они еще и
вражеские агенты".
Я покажу записку публике и даже пущу по рядам, чтобы люди
удостоверились, что она на самом деле существует.
"Это очень дорогой для меня документ, - скажу я. - Он спас мне жизнь.
Официант ловко подсунул мне записку вместе с dry martini".
Поверят или нет? Разве похоже, что я когда-нибудь был тайным агентом?
Нет, не похоже. На лекции ходят все же не полные идиоты. Слишком
неправдоподобная история. Я окончательно утрачу их доверие, ежели рискну
подсунуть им подобный бред. К тому же Росита слишком хорошо меня знает и,
чего доброго, решит, что я уже и соврать-то как следует не способен. Ясно
одно: если я отважусь на такую смехотворную ложь, моя лекция непременно
закончится провалом.
Нет, лучше расскажу им о том, что случилось со мной в поезде Мадрид -
Лиссабон, где я познакомился со странным типом, который признался мне, что