"Энрике Вилла-Матас. Такая вот странная жизнь " - читать интересную книгу автора

мне привести в порядок мысли и наконец-то сделать выбор. И поскорее - нельзя
же целый день мучиться сомнениями, как нельзя убить целый день на подготовку
к лекции, если еще до ее начала мне вздумается убежать с Роситой.
Вдруг я понял, что хочу только одного - не думать больше ни о какой
лекции, бросить все и уехать с Роситой к южным морям; только тогда я
почувствую огромное облегчение, потому что докажу себе, что не такой трус,
каким был мой отец, и не жалкий неудачник, лишенный даже самой примитивной
"мифической структуры", и, главное, что я отнюдь не гожусь на роль
классического - и омерзительного - героя нашего времени.
Я задумался надо всем этим, крепко задумался. И, поразмыслив как
следует, сказал себе, что самое главное и самое важное - привычка и
спокойная любовь, которые связывают меня с Карминой, ведь она в первый же
день нашего знакомства поклялась любить меня вечно, а на что большее, чем
любовь до гроба, может претендовать мужчина? "Такие женщины, как я, на всю
жизнь", - сказала тогда Кармина. Ну и что мне еще нужно? Раздумывая над этой
ее незабываемой фразой, я и решил, что пора все-таки идти готовиться к
лекции. Вот почему я застыл как вкопанный перед старым погребком сеньоры
Хулии, которая по-прежнему сидела на улице и с отчаянием глядела в
пространство.
Самое важное, самое главное - это вечная любовь. Приняв наконец
решение, я на несколько секунд успокоился, но очень скоро почувствовал, как
в душу ко мне заползает смешной червячок, а с затянутого тучами неба начали
падать первые капли дождя, то есть я был лишен даже солнца, в котором так
нуждался в тот миг. И вдруг я почувствовал себя совершенно несчастным и
еще - трусом, героем нашего времени, человеком без зонта, да, безрадостным
героем нашего времени, бедным вуайеристом, который остановился как вкопанный
посреди улицы Дурбан, той самой улицы, где живут несчастные, как и я,
обиженные жизнью люди с печальным обликом, типичным для обитателей района
Грасиа, персонажи моей трилогии. Я почувствовал себя лишь еще одним уличным
прохожим среди толпы прохожих, которому однажды тоже суждено исчезнуть, еще
одним жителем города, тоже несчастным на вид - не в последнюю очередь из-за
огромного носа, - одним из многих, кто, шпионя за самими собой, время от
времени исчезают из каждодневного бытия унылой улицы в каком-нибудь
дождливом городе.

Легкий дождь, монотонно усиливаясь, завоевывал узкую и мрачную улицу, а
я, пытаясь определить, какие именно чувства будят во мне эти темные и
раздерганные водяные нити, сверкающие на фоне грязных фасадов и закрытых
окон, довольно скоро понял, что чувствую безмерную горечь, ибо вечером
должна будет решиться моя судьба.
И тут я прекратил шпионить за самим собой.
Я спросил сеньору Хулию про ее мужа. Дождь, теперь уже косой,
размеренно шлифовал унылый пейзаж.
Сеньора Хулия по-прежнему сидела, бессмысленно глядя в сторону
невидимого горизонта. Казалось, она вовсе не намерена отвечать мне, но вдруг
голосом, лишенным интонаций, произнесла:
- Он умер на прошлой неделе.
Я снова застыл как вкопанный, как соляной столб, не замечая ни
холодного ветра, ни дождя. Хотя холод проник даже в мои мысли. Тут полило
еще пуще, и я решил покинуть сеньору Хулию. Я оставил позади сеньору Хулию,