"Энрике Вилла-Матас. Такая вот странная жизнь " - читать интересную книгу автора

полезно и приятно скоротать время, но в этот миг я, к огромному своему
изумлению, увидал, как из бара, который полицейские заперли на семь замков и
где, как я был уверен, не осталось ни единой живой души, через боковую дверь
вышел тучный мужчина, упакованный в роскошное красное пальто; он с
торжествующим видом закурил гаванскую сигару и, улыбаясь, поглядел в сторону
яхт, стоявших в порту на якоре.
На мгновение я пожалел, что рядом нет дерева, за которое можно было бы
снова спрятаться, - дерево осталось далеко позади. И тут я каким-то нелепым
и совершенно детским жестом поднял руки и закрыл лицо, вернее часть лица.
Словно ждал, что вот-вот случится что-то ужасное, и не хотел этого видеть.
Но сквозь раздвинутые пальцы я продолжал следить за тем, как тучный мужчина
беспечно приближался ко мне, как он с недоумением глянул на меня и спокойно
проследовал мимо.
А я принялся раздумывать над вопросом, почему повел себя таким странным
манером, и мне показалось, будто загадку я разгадал. Скорее всего, в памяти
у меня внезапно и подсознательно всплыл некий эпизод из романа про русских
шпионов, организовавших целую цепочку заговоров. Эпизод был такой: личный
советник царя сидит и спокойно курит, но миг - и картина меняется, лицо его
залито кровью, он откидывается на спинку кресла, часть его головы
разворочена взрывом; оказывается, в проклятой сигаре был спрятан крошечный
взрывной механизм - человек взял кончик сигары в рот, и прямо во рту у него
произошел взрыв.
Получается, что я внезапно испытал страх за тучного человека,
закурившего гаванскую сигару. Поразмыслив над этим, я снова решил отыскать
дом, где живет Грэм Грин. Задача оказалась куда легче, чем я ожидал,
святилище писателя располагалось в двух шагах от бара. На табличке рядом с
домофоном можно было прочесть его имя: красные буквы на зеленом фоне
составляли простое слово "Грин".
Мне нестерпимо захотелось позвонить и выдать себя за журналиста,
который явился к нему с рекомендательным письмом, допустим, от Энтони
Бёрджесса. Мне нестерпимо захотелось проникнуть в дом Грина и пошпионить за
ним, понаблюдать тайком за его привычками, узнать, как он живет, как пьет,
что говорит, над чем смеется. Но в самый последний миг верх одержала
робость, и я совершенно по-мальчишески схулиганил: трижды надавил на кнопку
звонка и пустился наутек.
Я успел услышать громоподобный, ужасно сердитый голос, шедший из
домофона. Мне захотелось рвануть еще быстрее, но тут случилось то, чего я в
жизни не забуду: что-то просвистело совсем рядом с моим левым ухом, даже
слегка его задев, - снаряд был очень метко пущен из мансарды. Это оказалась
чернильница марки "Пеликан", которая, разбившись о брусчатку, залила мне
брюки своим содержимым.
Как я уже говорил, если случается что-то непредвиденное, моя первая
реакция бывает совершенно идиотской и абсурдной. Тот день не стал
исключением: я словно последний дурак нагнулся, чтобы рассмотреть марку
чернильницы, потом, почти не соображая, что делаю, опустился на колени и тут
же вспомнил знаменитые невидимые чернила, которые так часто фигурируют в
шпионских романах, - обычно их делают из нескольких капель лимонного сока, в
сок следует окунуть идеально чистое перо и можно писать письмо; когда сок
высохнет, на бумаге ничего не будет видно, но лишь до тех пор, пока
хитроумный контрразведчик не приложит к листу какой-нибудь раскаленный