"Энрике Вилла-Матас. Бартлби и компания " - читать интересную книгу автора

деревни в деревню. Ведь те края считались небезопасными, и священники
боялись так далеко забираться. Я часто путешествовал вместе с дядей
Селерино. Мы приезжали в какой-нибудь глухой уголок, дядя выполнял
положенный обряд и брал за это соответствующую мзду. Я пока еще не описал
наши поездки, но когда-нибудь непременно опишу. Занятно ведь! Мы ездили по
деревням, наделяя детишек Божественной благодатью и все такое... При этом
дядя-то на самом деле был атеистом, вот оно как...
Но Хуан Рульфо, желая объяснить, почему он перестал писать, ссылался не
только на дядю Селерино. Иногда всплывала "наркоманская" тема.
- Нынче даже любители марихуаны выпускают книжки, - говорил он. - И
вышла куча романов такого сорта... Очень, даже очень странных... Ну я и
решил пообождать.
Про ставшее легендой молчание Хуана Рульфо написал его ближайший друг
Монтерросо, с которым они вместе работали писцами в Мехико. Монтерросо
посвятил Рульфо язвительную басню - "Хитроумный Лис". Речь там идет о Лисе,
который сочинил два успешных романа и почил на лаврах. Пролетели годы, а он
так ничего больше и не опубликовал. Начались разговоры да пересуды: мол, что
такое случилось с Лисом? При встречах на каком-нибудь, скажем, коктейле к
нему непременно кто-то подходил, чтобы упрекнуть за то, что Лис пренебрегает
литературой. Но я ведь уже напечатал две книги, устало отмахивался Лис. И
очень даже хороших, не отступал собеседник, поэтому ты просто обязан снова
включиться в работу. Но Лис в душе был уверен, что на самом-то деле люди
ждут, что теперь он напишет плохую книгу. Но на то он и Лис, чтобы всех
перехитрить.
Ну вот! Пересказав басню Монтерросо, я окончательно примирился с
судьбой писца. Пора навсегда забыть рану, когда-то нанесенную отцом. В этом
ремесле нет ничего ужасного. Когда ты что-нибудь переписываешь, ты
уподобляешься Бувару и Пекюше (героям Флобера), или Симону Таннеру (а заодно
и его создателю Вальзеру), или безвестным чиновникам из "Процесса" Кафки.
Кроме того, быть писцом - значит иметь честь принадлежать к созвездию
бартлби. Такой вывод меня обрадовал, и я, склонив голову, на несколько минут
погрузился в мысли совсем иного рода. Я сидел у себя дома, но в полудреме
перенесся в город Мехико, в ту самую контору. Письменные столы, конторки,
стулья, кресла. В глубине комнаты окно, а за ним не столько виден, сколько
угадывается фрагмент пейзажа Комалы.* Чуть дальше - входная дверь, на пороге
стоит шеф и протягивает мне руку. Только неясно, мексиканский это шеф или
мой тутошний. Короткая заминка. Я чиню карандаш и понимаю, что пора
прятаться за колонну. Колонна напоминает мне ширмы, за которыми скрывался
Бартлби, пока выносили мебель из конторы на Уолл-стрит, где он жил.
______________
* Комала - деревня, где происходит действие романа Хуана Рульфо "Педро
Парамо".

И вдруг мне пришла счастливая мысль: если кто-нибудь обнаружит меня за
колонной и поинтересуется, что я там делаю, я с удовольствием объясню, что я
писец и работаю с Монтерросо, который, в свою очередь, работает на Лиса.
- А этот Монтерросо, он что, как и Рульфо, писатель направления Нет?
Я ждал, что ко мне вот-вот подступят с подобным вопросом. И уже
приготовил ответ:
- Нет. Монтерросо пишет эссе, басни, коров и мух.* Он пишет мало, но