"Анатолий Виноградов. Черный консул [И]" - читать интересную книгу автора

челюсть. Дальше - горгоны, крылатые пантеры, пумы и леопарды, кошки и
тигры с крыльями коршунов, с подбородком, уходящим в самую глотку, и еще
дальше - "задумчивый дьявол", смотрящий на Париж, уродливый, мрачный, с
печатью злого и таинственного гения на отвратительном, недобром и грустном
лице. Ухо изваяния было отбито, очевидно, недавно: камень в свежем остром
ударе производил впечатление более свежей породы, чем поверхность всей
статуи.
Кое-где погасала красная черепица. Внизу, под самым собором, поднимая
клубами пыль, проезжал эскадрон "драгун свободы". Ехали по трое, и перед
каждым отделением в двенадцать человек, несколькими шагами впереди,
выделяясь серебром аксельбантов, ехал начальник. Зоркий глаз Бонапарта,
совсем слившегося с химерами, смотревшими на Париж, увидел при повороте
отряда в переулок, навстречу солнцу, как засверкали серебряные аксельбанты
и погоны на мундирах молодых людей. Это было в тот день, когда Коммуна
издала строжайшее распоряжение о том, чтобы офицеры Национальной гвардии и
драгуны свободы не позволяли себе никаких лишних украшений.
Бонапарт не улыбался. Положив подбородок и щеки на обе ладони,
облокотившись на широкую балюстраду, почти улегшись на нее совсем, этот
недавно окончивший военную школу офицер Оксеннского гарнизона погрузился в
молчаливое созерцание Парижа, который стал городом его личной судьбы.
Почти безродный, он думал сейчас о тяжелой судьбе наиболее родовитых
офицеров.
Не без презрения вспомнил он своего отца Карла Бонапарта и всю его
родню - бесконечных нотариусов и синдиков разных корсиканских местечек и
городов. С холодным любопытством он стремился воспроизвести и понять черты
характера своей матери. Летиция Рамолино, - мелочная, расчетливая, как
крестьянка, чуждая какой бы то ни было красоты и утонченности, почти
неграмотная, - носила своего сына под сердцем в самый разгар французского
нашествия на Корсику. Под угрозой неожиданного нападения и расстрела,
беременная, она, с ребенком в утробе, верхом спасалась от оружейных
выстрелов в гористых ущельях и в самых диких местах острова. "А потом, -
думал Бонапарт, - тридцать тысяч французов, которых эта поганая страна
изрыгнула на наши берега, залили потоками крови престол корсиканской
свободы. Вот героический побег моей матери в Боканьяно, где я родился.
Паоли - тот, кто мог бы спасти корсиканскую свободу, - был выдан головой,
и, увы, его адъютант, мой отец, был в числе тех, кто стоял за мир и за
передачу Корсики французам". Бонапарт обдумывал свои чувства, как всегда
стремясь расплавленную лаву своего возмущения перелить в отчетливую и
сжатую формулу, пригодную для действия.
Что было потом? Потом военная школа и королевская стипендия,
испрошенная отцом Карлом Бонапартом, а потом все докатилось до 10 августа
этого года. Побег того самого короля, на деньги которого Бонапарт был в
школе. Что было за это время? В избирательном собрании корсиканский
депутат Буттафуоко, тот самый, который привел к порабощению Корсики,
получает от Бонапарта письма, полные ненависти и сарказма. В то же время
изгнанник аббат Рейналь получает от того же Бонапарта восторженные
мальчишеские письма по поводу его прекрасной книги о политике европейских
учреждений в обеих Индиях. И вот он, Бонапарт, делит весь свой досуг между
военными занятиями, бешеным изучением математики в приложении к
артиллерии, каким-то страстным блужданием со свечой в одной руке, с