"Анатолий Виноградов. Черный консул [И]" - читать интересную книгу автора

бешеного набата.
Бонапарт почувствовал знакомый огонек любопытства и холодящий ледок на
сердце. На Париж надвинулась буря, гулко звенели колокола, набат призывал
секции предместья. Нужно было спуститься и вмешаться в толпу.
В этот час граф Сен-Симон, раздевшись на чердаке и зашив в подушку
деньги, полученные за комиссию от продажи домов, беспокойно спрашивал
единственного оставшегося друга, старого слугу Диара:
- Послушайте, Диар, в честь какого святого так бесшабашно раззвонился
наш старый Париж?
- Измена, господин, измена! Новые хозяева Парижа испугались
предательства бывших людей. Говорят, что генерал открыл границы, говорят,
что в Париже по тюрьмам сегодня избивают всех заговорщиков. Внизу у
кузнеца пруссаки убили сына. Отец, надев кожаный фартук и взявши молот,
час тому назад пошел, сказав, что будут чистить тюрьмы.
- Ошибаешься, Диар, - возразил Сен-Симон. - Ты не понимаешь, друг, что
наступило новое столетие и что если я, потомок герцогов и графов
Сен-Симон, все принес на алтарь свободы, равенства и братства, то это не
значит, что кто-то выдумал свободу, равенство и братство по своему
капризу. Знай, старый друг, что пути истории жестки и прямолинейны. Клио -
это такая муза веков, на которую обижаться могут только глупцы. Сдержись,
мой друг, - быть бедняком нисколько не позорно. - Но очень неприятно, -
сказал небритый Диар, разводя руками перед нетопленной печкой и держа
перед графом Сен-Симон противень с угольной пылью. - Вы думаете, дорогой
господин, что вы сделали большое дело, отказавшись от титула? Знаете ли,
там, в зале Ипподрома, заседает Законодательное собрание, ораторы говорят
беспрерывно до тех пор, пока у них на председательском столе не погаснет
последняя свечка. Там господин Бриссо и господин Верньо произносят
прекрасные речи, о которых мы читаем в "Дебатах" или в "Мониторе". Они,
глупцы, не знают, что всеми делами ворочают двое, - Диар понизил голос, -
если хотите, трое, если хотите, четверо, если хотите, пятеро. Парижем
управляет парижская городская Коммуна, выбранная всеми: ремесленником в
кожаном фартуке, слесарем с щипцами и молотом, сапожником с шилом и ножом,
виноделом из предместья, извозчиком со двора Мессажери. Все они идут за
этой тройкой, четверкой, пятеркой.
Сен-Симон потянулся на скрипящей кровати, закрыл глаза и отвернулся к
стене, Диар продолжал:
- Всем этим ремесленным людом Парижа вертят господа Сен-Жюст, безногий
Кутон, летающий по улицам Парижа в кресле на колесах, Дантон, головастый,
огромный, лобастый, как племенной бык, а потом, - тут Диар заговорил
шепотом, - господин Марат и самый страшный - господин Робеспьер.
Сен-Симон повернулся и, с усмешкой смотря на Диара, сказал:
- Дорогой друг, вот ты говоришь, что эти люди вертят ремесленным
Париже, а я смею тебя уверить, что ремесленный Париж заставил этих людей
говорить лучшие слова, которые когда-нибудь слышала земля. Будь
справедлив, ибо если ты ошибаешься, то получишь ущерб, хотя будешь прощен,
а если ты обманываешь, то помни, что историю обманывать нельзя.
Диар не унимался, а Сен-Симон, жестом останавливая его, говорил:
- Помни, что если бы не было высоких духовных качеств Робеспьера, то он
не мог бы не только вооружиться доверием, но и быть проводником затаенных
желаний и прекраснейших мыслей, которыми наделила природа сословие