"Анатолий Виноградов. Черный консул [И]" - читать интересную книгу автора

речи, воспроизводимое животными, открывает неожиданные тайны в природе
звука.
Слуга доложил о приходе господина Бриссо. Лавуазье сделал несколько
шагов навстречу. Бриссо поздоровался как-то растерянно и, занимая место за
столом, заговорил сразу:
- Дурная встреча, дурная встреча, - сейчас встретил этого юриста
Максимилиана Робеспьера.
- Почему это дурная встреча? - спросил Лавуазье.
- Вы не знаете этого человека, - ответил Бриссо. - Не нынче-завтра это
будет самый опасный фанатик политики.
- Не думаю, - сказал Лавуазье, - прямо не думаю. Когда он кончал
колледж, король был у них на торжествах. Робеспьер читал ему латинские
стихи, сочиненные специально для этого случая. Стихи плохие, но короля он
любит.
- Робеспьер никого не любит, господин Лавуазье, - ответил Бриссо. -
Робеспьер любит кричать о своей бедности. Он нарочно переселился к Морису
Дюпле только для того, чтобы друзья говорили о том, как бедный подмастерье
приютил революционного депутата третьего сословия. Но ведь этот Дюпле
ютился в бедной квартирке, чтобы скрыть свой огромный барыш. У Дюпле два
дома в Париже, Дюпле - королевский мебельщик, Дюпле с Робеспьером -
выгодный союз!
- Однако вы взволнованы! Что же вам сказал Робеспьер?
Бриссо улыбнулся.
- А ведь действительно, может быть, ничего. Может, действительно я
напрасно себя волную. Я вышел от мадам Леклапэр в тот момент, когда
полиция пришла произвести обыск в ее книжной лавке. Я только что купил
новую английскую карту Антилий, узнав о ламетовских плантациях на Гаити. Я
шел по улице, и перед самым Арсеналом был окликнут господином Робеспьером.
Он насмешливо посмотрел на меня и сказал: "Бриссо, ты падаешь в яму и
проломишь себе череп, так как, роясь глазами в карте великой вселенной, ты
загораживаешь себе дорогу по нашему маленькому революционному Парижу".
У Лавуазье задергались веки, он силился понять эту фразу, в которой был
колоссальный, зловещий смысл и жуткая едкость. В это время лакей осторожно
обносил с левой стороны блюдо и предложил своему хозяину крыло куропатки.
- Я, кажется, говорю неуместные вещи. Я перебил ваш разговор, господа,
- вспыхнув, заметил Бриссо.
- Маркиз Ларошфуко! - громко произнес лакей.
- Какой разговор? - сказал, входя, тот, кого назвали маркизом, и,
скользя по вощеному полу, новый посетитель плавно подошел к руке госпожи
Лавуазье.
Поднося пястья почти около браслета к тонким губам Ларошфуко, мадам
Лавуазье ответила:
- Наш славный ориенталист, брат графа де Саси, рассказывал, как он
обучал чижа произносить итальянские фразы.
Ларошфуко поклонился в сторону Саси, занял предложенное хозяйкой место
и сказал:
- Мадам должна извинить меня. Нынче ночью моим лошадям подрезали
сухожилья. Тетка со мной в ссоре. Я не мог ехать в ее карете. Я поэтому
опоздал, сударыня. Что касается обучения птиц, то самое лучшее обучить
попугая говорить: "Да здравствует король!" Попугая немедленно сделают