"Моисей Винокур. Голаны" - читать интересную книгу автора

- Как себя чувствуешь? - тревожится Юсуп.
- Как кошерная скотина, - говорю. - Отрыгаю жвачку и копыта растопырил.
- Ай-ва!!! - говорит Йоси. - Я помогу твоему горю.
- Чем ты можешь мне помочь, дикий человек, абориген?
- Дай сыну имя величайшего еврейского полководца!
- Смеешься?
- Нет.
- Юсуп, я должен назвать ребенка именем моего отца! Моего отца водил по
Колыме гулаговский "полководец" Герман. Кстати, тоже еврей. Полный червонец.
Душа деда непутевого, Зямчика моего, переселяется во внука, а ты про
полководца трекаешь.
Тогда рассказал мне Иосиф о царе Сауле. О военачальнике его Йегонатане.
О воинском счастье его и преданности... Красиво говорил Иосиф. Погибли
Йегонатан и Саул... Одеревенели скулы от листьев тайманского наркотика и
бурчало в животе. Не нравился мне Саул. Хоть и ростом был от плеча выше
любого в Израиле, мне мерещился тот патлатый, что обстрелял и потопил
"Альталену".
- Знаешь, как переводится имя Йегонатан? - спрашивает меня, смурного,
Иосиф.
- Нет.
- Поц! - говорит мне в лицо Юсуп безнаказанно. - Это имя прямо от Б-га!
"Он дал"! Йе-го-на-тан!!! Вернул тебе Господь Зямку твоего. Так и назови
сына - Йегонатан-Залман бен Моше.
Вот тебе и гат, орешки с изюмом... Человек Божий, абориген мой, Юсуп...
Кому косметика, а кому судьба...
Схлынула с меня дурь левантийская, и поклялся я перед Иосифом Хамами,
что на обряде союза с Предвечным будет он первым человеком. "Крестным
отцом".
Друзья и соседи прозвали Йегонатана "Бакбук Молотова". Очень опасный
мальчик крутился среди нас. Вылитый дедушка. Благим матом и не благим ревело
мое золото, чижик мой, Зямочка, пугая окрестных тайманцев. Заслышав его
вопли, беременные соседки проводили тыльной стороной ладони по глазам и
говорили: "Хамса".
А Йоська души в нем не чаял. Забаловал пацана гостинцами, курить,
каналья, учил и жевать листь гата. С военных сборов, не заходя домой,
прибегал. Жетон, крылышки и красный берет парашютиста подарил, а такие вещи
не дарят.
Рысачил я в ту пору на линии Эйлат-Герцлия. Двадцать шесть ходок в
месяц отдай - не греши. Восемьсот верст на круг. Да прихватишь еще пару
коротких рейсов от стада европейских машин, что прибывают в порты Ашдода и
Хайфы. Не одних же "японок" таскать.
Едешь вечером домой совершенно счастливый и гадаешь: "Спит уже мое
золото или еще под деревом гуява сидит? Кушало дите борщ или опять шашлыки с
мангала всухомятку ест, обжигаясь? "Косметолог" ему сказки арабские
рассказывает или маманя про Киев бухтит?" Задумаешься, развесишь уши и
проутюжишь светофор на темно-бордовый цвет. Визжат наездники из легковушек,
пальцами у висков крутят, средним перстом пассы шлют, номер записывают на
память. Рюхнешься в зеркала - не повис ли на хвосте ментализм - и радуешься.
Удержу, можно сказать, нет от радости. Прибегаешь в свой Шаарим, наконец,
бросишь трейлер на пустыре - и домой.