"Георгий Вирен. Путь единорога" - читать интересную книгу автора

Вдруг гудение стихло и перешло как бы в шорох. Одновременно черты
лица Милы на экране поплыли, смешались, на его месте забегали, изгибаясь и
мигая, прерывистые линии, черточки, экран стал темнеть, на нем вспыхивали
яркие точки, потом он посветлел по краям, а темнота начала сжиматься к
центру...
Матвей до боли вцепился в ручку кресла: он понял, что сейчас на
экране возникнет темное пятно. Еще недавно он был готов увидеть его с
торжеством, как доказательство победы, но сейчас! И сквозь ужас
беспомощности одно лишь вспомнил с облегчением: он не объяснил Миле
значение черного пятна! Не успел объяснить! И вгонял, что обманет:
посетует на то, что Машина так и не заработала. А она заработала!
- Гляди, гляди, Матвей! - радостно крикнула Мила.
Неожиданно пятно стало как бы светлеть изнутри, и вот на экране
образовалось темное кольцо, оно стремительно утончалось, вот исчезло,
экран непонятным образом будто бы обрел глубину, и из нее стали медленно
проступать неразборчивые, размытые черты лица. И вдруг, словно с экрана
разом убрали пелену, очистили его от тумана, и возникло лицо. Четко,
гораздо четче, чем прежнее. Женщина с экрана смотрела прямо в глаза Миле,
Матвею. Он узнал ее. Рука Матвея лежала на плече сегодняшней, живой Милы,
а глаза видели ту, другую...
- Кто это?! Матвей, кто?! - закричала она.
Обрюзгшее, в морщинах и тяжелых складках, с жидкими, растрепанными
космами волос, бессмысленным взглядом заплывших глаз... Один глаз дергался
в тике, и каждый раз одновременно, как будто в страшной ухмылке, кривилась
вывороченная губа... Но это была она, Мила...
- Нет, нет! Это не я! Матвей, это не я, не я!
Страшная женщина на экране будто всматривалась в Милу и Матвея, будто
старалась разглядеть их, а что-то мешало ей, и вдруг, словно разглядела
наконец, беззвучно, идиотски засмеялась, вывалив толстый язык. Тряслись
складки лица, жидкие волосы, мешки под безумными глазами...
Живая Мила вжалась в кресло и чужим голосом хрипела: "Нет!.. нет...
нет!"
Щелкнула кнопка "пуск", экран погас. Матвей вышел из оцепенения,
лихорадочно сорвал с Милы клеммы, она обмякла, не могла встать, он
подхватил ее на руки, снес вниз, в комнату, положил на диван. Закрыв
глаза, она мерно качала головой и только одно слово с хрипом выталкивала
из себя: "Нет... нет... нет".
Всю ночь он провел рядом с ней, держа ее руку в своей. Гладил,
напевал материнскую колыбельную, которая вдруг вспомнилась сама собой. В
сердце своем обращался с мольбой ко всему, что было в его жизни доброго, -
к матери, к отцу, к высокому небу, к молчаливым лесам и полям. Молил их
спасти любимую, охранить ее, пронести сквозь беду невредимо...
Сном забылся под утро, а проснулся от яркого солнца и гавканья
Карата. Милы рядом не было. Посмотрел на часы - одиннадцать! Обежал дом -
не было Милы.
И тогда он сообразил: зная о ней все, изучив, как свою, ее душу и
каждый изгиб тела, он не знал простого, - ее фамилии, адреса, телефона...
Проклиная хромоту, бежал к храму Успенья Богородицы. Застал старушку
прихожанку, дневавшую там и ночевавшую. Она рассказала, что Мила была
совсем недавно, часа два назад. И долго молилась у иконы Богоматери,