"Януш Леон Вишневский. Постель" - читать интересную книгу автора

Я даже не заметила, как он вошел на кухню. Я мыла листья салата к ужину
и что-то мурлыкала под нос. Мне хотелось, чтобы все было уже готово, когда я
привезу его из аэропорта. Накрытый стол, его любимые астры в вазе, красное
вино, дышащее в графине, клубника, посыпанная кокосовой стружкой и
окропленная амаретто, пахнущие ванилью свечи в ванной, моя новая прическа,
мое новое белье, мои новые фантазии, мое- Все.
Он должен был прилететь в Краков вечерним рейсом из Берлина. Но он
нашел какую-то более раннюю пересадку в Кельне, провел девять часов в
аэропорту, чтобы на девяносто минут дольше быть со мной в Кракове. Он не
измерял время годами своей жизни. Он мерил его минутами своих переживаний.
Они были для него моментами истины. Они были нужны ему, чтобы не сойти с ума
и чтобы чувствовать, что вся эта суета имеет смысл. Ради этих переживаний он
сдерживал свои внешние проявления, чтобы сберечь силы для этих нескольких
минут. Он коллекционировал переживания, как другие собирают картины или
фигурки ангелов. Долгое время, когда я расставалась с ним больше чем на
двенадцать часов, меня трясло со страху от навязчивой мысли, что могу стать
или уже стала всего лишь очередным ангелочком в его коллекции.
Он встал у меня за спиной, губами и языком коснулся моей шеи, надевая
мне наушники. Потом развернул к себе, нажал клавишу на плеере и засунул свои
ладони за пояс моих джинсов. А я, со сжатыми в кулаки и разведенными руками,
с которых капала вода, стояла, прижавшись к нему, подчиняясь его движениям.
Ошарашенная, заслушавшаяся, зацелованная...

Любовь - это больше, чем простой поцелуй, это больше, чем простое
слияние тел. Любовь - это больше...

Губы. К ним можно прикасаться, ласкать их, втягивая в себя,
прикусывать, залезать под них языком, можно их закрыть своим ртом, чтобы тут
же раскрыть, развести или стиснуть. Можно кончиком языка терпеливо и
благоговейно совершать помазание слюной их краев. Их можно прижать к деснам,
можно наслаждаться их вкусом, можно их увлажнить своей слюной, чтобы сразу
потом осушить выдыхаемым воздухом. Их можно плотно охватить своим ртом и тут
же ослабить нажим, распахнуть их настежь, высосать язык наружу и легонько
его прикусить. А своим языком потом можно проникнуть вовнутрь, к нижнему
небу, провести по выпуклостям на деснах над каждым зубом по очереди, им
можно дотронуться до верхнего неба и задержаться на каждом его утолщении,
можно... Можно при этом сойти с ума. Или влюбиться. Когда я сегодня пытаюсь
понять, в какой момент я полюбила его по-настоящему, мне всегда приходят в
голову те пять минут и сорок одна секунда. Он отменил три встречи в Берлине,
потратил безумные деньги, полетел через Кельн, чтобы пережить со мною эти
пять минут и сорок одну секунду поцелуя, о котором он возмечтал, когда
услышал одну песню в такси из аэропорта "Тегель" до центра Берлина. Он
впихивал мне в уши музыку и слова, которые рассказывают о последней любви, и
"устами делал меня своей".

Я мог бы весь день о тебе говорить,
Ни разу имени твоего не назвав,
Ничто нельзя мне с тобою сравнить, Нет ничего прекраснее тебя.
Каждое твое движенье, каждый час с тобой...
Не знаю ничего прекраснее тебя.