"Стив Виттон. Sacred: Кровь ангела " - читать интересную книгу автора

публичных домов образовывали лабиринт путаных темных переулков. С
наступлением ночи улочки заполнялись всяческим сбродом, субъектами, которым
даже при дневном свете предпочтительнее не попадаться на глаза, а, в крайнем
случае, лучше уступить дорогу. Воры, шулеры, убийцы и сутенеры - здесь, в
Нижнем городе, всегда рыскало множество двуногих и четвероногих крыс.
Зара миновала статую рыцаря Арнульфа Бегонского, одну из самых
трудноопределимых личностей в истории Анкарии, и установила, что тот весьма
популярен не только у здешних бардов, которые даже восемь веков спустя после
его таинственного исчезновения продолжают слагать баллады о его подвигах, но
и у откормленных голубей, сидящих и сонно воркующих на плечах статуи.
Она направила Кьелля спокойной рысью по улочкам и переулкам Нижнего
города, копыта лошади ритмично постукивали по булыжной мостовой, пока они
проезжали мимо лавок, в которых от оружия и доспехов до таинственных
лекарственных трав, любовных напитков и сморщенных голов орков все было
выставлено на продажу. Но Заре не было никакого дела до разнообразных
товаров, расставленных в витринах, ее внимание привлекла группка людей в
переулке - пьяная речь мужчин и глупое хихиканье женщин. К гомону
прибавлялась музыка, доносившаяся сразу из нескольких кабаков. Обычно шум
сводил Зару с ума, но сейчас она прямо-таки наслаждалась всем этим - еще
один признак того, что она слишком долго пробыла одна.
Несмотря на поздний час, в Нижнем городе царило оживление. Шумные
компании слонялись по улочкам. В воздухе ощущался запах жареного миндаля и
каштанов, пахло сырой одеждой, потом и гниющими овощами.
На углу стоял уличный музыкант с обезьянкой на плече. Маэстро играл на
лютне в меру своих скромных талантов и довольно невнятно, однако с усердием
исполнял пропитым голосом насмешливую песенку: "Барон ДеМордрей - всех
умней, пошел в поход с королем и принцем в надежде получить от них гостинца.
Откусить кусок пирога, которым так богата страна, и захватить земли
другого... Теперь, чтоб Вария фон Хекенхейм не злился, барон в раздумья
погрузился, какого б дурака еще поймать, связать и обобрать".
Несколько зевак неподалеку расхохотались, и даже Зара не удержалась от
усмешки, хотя и чувствовала, как с каждой минутой пребывания в Хоэнмуте
прошлое все тяжелее давит на ее плечи. Воспоминания были не из приятных, и
езда по знакомым улицам вызвала странное чувство: ей казалось, что все это
происходит во сне.
Когда она проезжала по какому-то узкому, плохо освещенному переулку,
где-то поодаль вскрикнула женщина, и сразу в голове Зары ожили картины
смеющихся молодых мужчин и женщин, полных пурпурных губ, цвета слоновой
кости сверкающих зубов и... крови, которая прерывисто текла на мостовую, а
затем в сточную канаву...
Зара изо всех сил старалась прогнать тягостные воспоминания, направив
коня рысью дальше. По обе стороны узкого переулка теснились трактиры и
гостиницы, в которых бурлила жизнь, но путь Зары лежал в другое место, туда,
где в конце увеселительного квартала газовые фонари светили скуднее, а тени
были гуще. Между покосившимися, нескладными домами шум постепенно затих,
когда она, оставив позади оживленные улицы, направила коня под каменной
аркой ворот в маленький двор. Вход в трактир, куда стремилась Зара, лежал за
публичным домом, возле которого полудюжина проституток ждала клиентуру.
Под кустарником полногрудая, голая по пояс проститутка поливала теплой
водой сидящего в огромной лохани клиента. Несколько скучающих потаскух