"Георгий Николаевич Владимов. Большая руда" - читать интересную книгу автора - А Манька воду.
- И не жалееешь, что поменялась? - А что за нее держаться, за воду-то? Теперь уж зима скоро, кто ж ее будет пить? - Тоже резон. Но ведь Манька-то не дура, не зря перешла, а? Она опять вздохнула. - Кто ее знает, Маньке, наверно, лучше будет. Точку на зиму в столовую перенесут, там тепло. - А все-таки, - спросил он, - что же ты родилась, что ли, галочки ставить? -- А ты родился баранку крутить? Он слегка смутился. - Сравнила! Я дорогу люблю, ветер... Ну и вообще. - А я здесь тоже не засижусь особенно. Думаешь, я за лишних двадцать рублей поменялась? Просто я из торга никогда бы на экскаватор не попала. А теперь, может, и попаду... -- А чего тебе делать там, на экскаваторе? Она изумленно вскинула ресницы, и он тут же прикусил язык. - Так ты ж сам же меня агитировал! Не помнишь? "Такая молодая, тебе бы на экскаватор пойти". Не говорил? Смеялся, да? - Нет, - сказал он серьезно. - Это я теперь смеюсь. Он высадил ее перед отвалом, и она, уныло ссутулившись, пошла под фанерный навес. Он вывалил грунт и, проезжая, увидел, как она сидит на ящике, поджимая ноги в парусиновых туфлях и спрятав руки в рукава. Он развернулся и подъехал. - На, - сказал он ей, - возьми укутайся. Мне ни к чему. Он снял и кинул ей свой большой и нагревшийся в кабине ватник, который ей оказался едва не до колен, и помчался в карьер. Дорога была пустынна и мокра, и он рад был никого не встретить. - Все ездишь, Витя? - спросил Антон. - Все езжу. - И правильно делаешь. Держи хвост пистолетом. Имеешь право! - Это какое же? - спросил Пронякин. - Э, Витька, что я, слепой, что ли? Не вижу, какой ты шофер? Нам-то, можешь поверить, снизу виднее, все вы, как на картинке. Мне бы таким машинистом стать, какой ты шофер... Что тебе можно, другим нельзя, понял? Пронякин поднимался вверх и думал о том, какая странная дорога выпала ему на этот раз. На одном ее конце был Антон, а на другом эта девочка на отвале, и оба они словно чего-то ждали от него, а он только отрабатывал свои ходки: восемнадцать копеек тонна, одиннадцать копеек километр, и лишь бы не встретить никого у конторы. Подъезжая к отвалу, он снова увидел маленькую фигурку на середине шоссе, идущую боком, загораживаясь от мокрого ветра. - Ты чего? - спросил он, притормаживая. - А! - испугалась она. - Думала, уж ты не приедешь. - Садись. Сказал - приеду, значит, верь и жди. - Хорошо, - сказала она кротко. - Буду верить и ждать. Он снова высадил ее у фанерного навеса и, вывалив грунт, подъехал. -- Слушай, а ты как, ходки не приписываешь? |
|
|