"Георгий Николаевич Владимов. Большая руда" - читать интересную книгу автора

- А Манька воду.
- И не жалееешь, что поменялась?
- А что за нее держаться, за воду-то? Теперь уж зима скоро, кто ж ее
будет пить?
- Тоже резон. Но ведь Манька-то не дура, не зря перешла, а?
Она опять вздохнула.
- Кто ее знает, Маньке, наверно, лучше будет. Точку на зиму в столовую
перенесут, там тепло.
- А все-таки, - спросил он, - что же ты родилась, что ли, галочки
ставить?
-- А ты родился баранку крутить?
Он слегка смутился.
- Сравнила! Я дорогу люблю, ветер... Ну и вообще.
- А я здесь тоже не засижусь особенно. Думаешь, я за лишних двадцать
рублей поменялась? Просто я из торга никогда бы на экскаватор не попала. А
теперь, может, и попаду...
-- А чего тебе делать там, на экскаваторе?
Она изумленно вскинула ресницы, и он тут же прикусил язык.
- Так ты ж сам же меня агитировал! Не помнишь? "Такая молодая, тебе бы
на экскаватор пойти". Не говорил? Смеялся, да?
- Нет, - сказал он серьезно. - Это я теперь смеюсь.
Он высадил ее перед отвалом, и она, уныло ссутулившись, пошла под
фанерный навес. Он вывалил грунт и, проезжая, увидел, как она сидит на
ящике, поджимая ноги в парусиновых туфлях и спрятав руки в рукава. Он
развернулся и подъехал.
- Ты чего?
- На, - сказал он ей, - возьми укутайся. Мне ни к чему.
Он снял и кинул ей свой большой и нагревшийся в кабине ватник, который
ей оказался едва не до колен, и помчался в карьер. Дорога была пустынна и
мокра, и он рад был никого не встретить.
- Все ездишь, Витя? - спросил Антон.
- Все езжу.
- И правильно делаешь. Держи хвост пистолетом. Имеешь право!
- Это какое же? - спросил Пронякин.
- Э, Витька, что я, слепой, что ли? Не вижу, какой ты шофер? Нам-то,
можешь поверить, снизу виднее, все вы, как на картинке. Мне бы таким
машинистом стать, какой ты шофер... Что тебе можно, другим нельзя, понял?
Пронякин поднимался вверх и думал о том, какая странная дорога выпала
ему на этот раз. На одном ее конце был Антон, а на другом эта девочка на
отвале, и оба они словно чего-то ждали от него, а он только отрабатывал свои
ходки: восемнадцать копеек тонна, одиннадцать копеек километр, и лишь бы не
встретить никого у конторы.
Подъезжая к отвалу, он снова увидел маленькую фигурку на середине
шоссе, идущую боком, загораживаясь от мокрого ветра.
- Ты чего? - спросил он, притормаживая.
- А! - испугалась она. - Думала, уж ты не приедешь.
- Садись. Сказал - приеду, значит, верь и жди.
- Хорошо, - сказала она кротко. - Буду верить и ждать.
Он снова высадил ее у фанерного навеса и, вывалив грунт, подъехал.
-- Слушай, а ты как, ходки не приписываешь?