"Георгий Николаевич Владимов. Большая руда" - читать интересную книгу автора

Она взглянула на него с тоской.
- Ну вот, и ты спрашиваешь. Я думала, не спросишь. Да что у меня, на
лице написано, что я мухлюю?
- Ни в коем случае. Только так спросил.
- На тебе твой ватник! - сказала она решительно. - Это ты просто крючок
закидывал. Я знаю, тут уж до тебя некоторые закидывали.
Она протягивала ему в окошко ватник, но он спокойно отвел ее руку и
спросил:
- А Манька? Она мухлевала?
- За Маньку говорить не буду, чего не знаю. Может, и приписывала. Ведь
ребенок у нее.
- Ну, а ежели б у тебя был, ты бы как, а?
- Знаешь, иди ты к черту, - сказала она. - Ну, прошу тебя - езжай.
Он рассмеялся и поехал. И улыбался, глядя сквозь мокрое стекло на
мокрую дорогу.
Он спешил сделать еще рейс до обеденного перерыва, но его остановила
сирена. В этот час вступали в свои права взрывники. Он подрулил к обочине и
выключил двигатель и только тогда почувствовал, как он устал и голоден. "Да
и тебе бы отдохнуть не мешало", - подумал он о машине.
Увязая в грязи, он прошел длинным пустырем, чувствуя на себе
насмешливые взгляды, и вошел в столовую. У самых дверей сидели Мацуев,
Косичкин, Федька и еще кто-то из другой бригады. Они замолчали при его
появлении. Перед ними стояли тарелки и кружки с пивом и простоквашей. Места
рядом с ними не было, и Федька, пошарив глазами, виновато развел руками.
Пронякин почувствовал облегчение.
Он взял обед и пошел с подносом к одинокому столику в полутемном углу
избы. Ему хотелось сесть спиной к ним, но он заставил себя сесть боком.
Краем глаза он видел их и знал, что они говорят о нем. Затем Федька с
грохотом поднялся и направился к его столу. Он сел рядом на стул и поставил
локоть возле тарелки.
- Ну как? - спросил Федька. Он ухмылялся, растягивая губастый рот, и
сопел над ухом Пронякина.
- Тридцать три.
- Чего - тридцать три?
- А чего - ну как?
- Как работенка, спрашиваю.
- Ничего, не пыльная. Скаты в порядке, поршня не стучат, нигде не
заедает.
Пронякин продолжал есть, неторопливо и старательно, как едят
утомившиеся люди. Федька все сопел, не зная, с чего начать. Наконец он
спросил, придвинувшись:
- Пивка не выпьешь?
- Не хочется.
- Что так? Веселей бы у нас разговор пошел.
- А мне и так весело.
- Понятно. - Федька откинулся на стуле и заговорил громко, как будто
нарочно, чтобы все слышали: - Героем себя чувствуешь. Приятно небось?
Пронякин не ответил. Федька опять придвинулся.
- Ну чего молчишь?
- Жду: может, ты чего умного скажешь.