"Георгий Николаевич Владимов. Большая руда" - читать интересную книгу автора

- Где уж нам, - вздохнул Федька. - Один ты у нас такой умный. Другие
против тебя сплошь дураки.
Федька все ухмылялся, лукаво сощурившись. Но если б он вдруг
развернулся и ударил, Пронякин не удивился бы. Он весь напрягся, чувствуя,
как застучало в виске от еле сдерживаемой ярости.
Но Федька не ударил. Он спросил лениво:
- А встречали как - не понравилось?
- Понравилось, - сказал Пронякин, глядя на него в упор. - Это не ты ли
свистел?
- Нет. - Федька замотал головой. - Не я. Такие штуки не уважаю. И,
между прочим, если б знал кто, сам бы, может, ему по физике свистнул.
- Это и я сумел бы.
- Ну понятно. Смелый парень, что и говорить. Одно, понимаешь,
непонятно: что же это ты делаешь, черт с рогами? За что ты нам всем в морду
плюешь?
- Это как?
- А так! - сказал Федька. - Думаешь, ты один такой - все можешь? А
другие не могут? В коленках слабы? Ошибаешься, Витя. Тут покрепче твоего
найдутся. Только наш "ЯАЗ" не потянет, хоть ты ляжь под него. Может, и рады
бы лечь, только он все равно не потянет. Так что, пойми, мы тут не от
хорошей жизни груши околачиваем.
- Сочувствую вам, - сказал Пронякин. - Да помочь не могу.
Федька молчал, уставясь на него тяжелым взглядом побелевших глаз. От
злости у него дрожали скулы.
- Помощи никто у тебя не просит. А просят, чтоб ты жлобом не был...
который за четвертную перед начальством выпендривается. Ей-Богу, перед
другими бригадами за тебя совестно. Приняли вроде бы тебя неплохо, да и сам
ты поначалу ничего показался... Или, может, что не так было? Может,
обижаешься?
- Нет. Давно уж не обижаюсь.
- Ну так за каким же чертом в дождь ездишь? Кому глаза колешь? Или
хочешь, чтоб нас потом Хомяков пиявил - вот, мол, был почин, а не
поддержали?..
"Вот оно что! - подумал Пронякин. Тяжелая квадратная голова Мацуева
склонилась над кружкой, которую он сверху накрыл ладонью и, хмурясь, шевелил
бровями. - Значит, сам ты запретить не можешь. А к Хомякову ты не пойдешь".
Было тихо, лишь звякала посуда, и еще Гена Выхристюк, небрежно
облокотясь на прилавок, кокетничал с поварихой:
- Приходишь к вам с единым стремлением в мыслях - быка съесть. А
похлебаешь кулешику вашего, кашки пшенненькой, то да се, и аллеc гут гемахт,
как немцы говорят, а по-русски значит - боле не желается!
Повариха расплывалась лоснящимся лицом и утирала тряпкой могучую
розовую шею.
- Я за ваши глаза не отвечаю, - громко сказал Пронякин. - А стыдиться
вам тоже нечего. У меня "мазик" хотя и старенький, да удаленький. Так что я
свои двадцать две ходки сделаю. Смогу - и двадцать третью сделаю.
- Много, думаешь, толку от твоих ходок? - сказал Федька. - Только
экскаватор зря энергию жгет.
- А про то не моей голове думать. Я не геройством занимаюсь... Просто
я, понимаешь, на твой гарантированный двадцать один рублик не согласен.