"Юрий Власов. Пум " - читать интересную книгу автора

своей полновластной владычицей. Всякий раз, когда Маша появлялась, он
тыкался ей в руки тупым носом и горестно вздыхал: дескать, на тебя только и
надежда сиротинушке.
Мизер, безусловно, подкупил жену. Маша благоволила к толстой, как
сибирский валенок, дворняге, одаривая косточками и называя Ванечкой.
Из ревности к Пуму я дразнил Мизера Министром Внутренних Дел.
- Ванечка, Ванечка... - Жена тормошила дворнягу. Та умильно высовывала
язычок и натужно сопела. Ласки Мизер ценил почти наравне с кашей.
- Я недолго, Машенька, - пообещал я, поспешно уходя со двора.
Я навестил соседние деревни, но Пума в последние сутки там не
встречали. В полночь, изрядно заморясь, тихонько возвращался домой.
Возле магазина наткнулся на Пирата, чёрную лайку с белой шерстяной
манишкой на груди. Он враждебно отпрянул, готовясь к нападению на Пума, без
которого я редко хаживал.
Пират щеголял в хозяинах своей улицы и с боем отстаивал своё право у
всех пришельцев, особенно у бесцеремонного Пума. Обычно, завидев друг
друга, они замирали. Потом медленно, с остановками сближались, дрожа
негодованием. Днём предпочитали разойтись, порыча, что, очевидно, означало
крепкую перебранку. Но в сумерках или ночью обязательно сцеплялись. Уж
очень нагло влетал в Пиратовы угодья Пум.
Чёрный Пират был гордым псом, хотя не гнушался подачками, но лишь от
знакомых или тех, кто обнадёживающе попахивал собакой. Я свистнул Пирату.
Лайка сторожко подобралась, вопросительно наставила на меня острые ушки.
- Что, дружба, осиротели мы? - Я нагнулся, оглаживая лайку. После Пума
её шуба казалась плотной, мохнатой. - Эк надурил наш Пум... - Пират
заулыбался, оскалив клыкастую пасть. Завилял скрученным к спине хвостом.
Я поднял лайку на руки, почёсывая белую манишку. От удовольствия она
заурчала. Однако чуткости не потеряла, рыская глазами по дороге.
Лениво сгущались поздние июньские сумерки - призрачное свечение,
которому так и не суждено стать непроглядной ночью. Я опустил Пирата.
Легонько зашагал к дому.
Я знал тропинки. Не западал в рытвины. Огибал мусорные свалки,
печальные спутники дачных окрестностей. Вышел на край улицы. Здесь на
просторной поляне любил побродить Пум.
Миновав горбатый железный шлагбаум, я свернул к речке. Под уклон
зашагал быстрее. Из стожка свеженакошенного сена метнулась знакомая
пятнистая тень - Пум!
- Ко мне, Пум! Ко мне!
Тень стремительно набирала ход.
- Пум! Пум!
Ещё десяток метров, и она скроется за поворотом.
- Пум, ко мне! Пум! - Я резко свистнул, как на охоте.
Пум уходил. И я знал почему - страшился побоев. Я стал чужим ему.
Захолодила обида.
- Пум! Пум! Пум!
Собака уходила за поворот - стремительная сероватая тень.
И тогда я начал униженно просить:
- Пум, Пум. Хороший. Умный... - Я придавал голосу самые сердечные
интонации. Я журчал.
Тень вздрогнула. Замедлила ход.