"Галина Войнич. Гарсон " - читать интересную книгу автора

ности зрительной информации.
Гарсоновский кадык при этом испуганно кидается прочь, но тут же,
опомнившись, виновато возвращается на место, а сам Гарсон невозмутимо
смотрит мне прямо в глаза.
Гарсон - лицедей. Он придумывает роли и предлагает их мне для разыг-
рывания. Я не могу угнаться за его фантазией. Я не умею так же быстро,
как он, перевоплощаться из Гамлета в Фауста (амплитуда его перевоплоще-
ний значительно, значительно шире; я беру лишь наугад, лишь наспех при-
шедшие на ум роли). Он даже создал теорию о необходимости присутствия
гостя, в которой доказывает, что человек никогда, ни в одну минуту своей
жизни не бывает одинок: всегда рядом с ним присутствует им же вымышлен-
ный наблюдающий некто. Гарсон убежден, что этот некто, исполняя обязан-
ности созерцателя, способствует тем самым навыкам самоконтроля - не-
вольно приходится следить за своими словами и поступками, если нахо-
дишься под постоянным наблюдением. Кроме того, доказывая полезность при-
сутствия "гостя", Гарсон упоминает еще о возможности общения с ним -
всегда есть с кем поспорить, похвастать успехами или посетовать на неу-
дачу. Я не оспариваю эту теорию. Возможно, она имеет под собой почву, но
я предпочитаю, чтобы гость, если уж приходится мириться с его при-
сутствием, вел себя сообразно положению гостя, не навязывая мне себя.
Но Бог с ним, с Гарсоном, в конце концов, он - лишь малая толика того
сокровища, каким я вижу себя. Конечно, я мог бы примкнуть к сторонникам
учения взаимозаменяемости индивидуумов, сводящим на нет личную бесцен-
ность. Многие, слишком многие, обладающие несравненно более ценным, не-
жели я, внутренним содержанием, пали жертвами этого учения. То, что дос-
тупно одному, утверждают они, может быть доступно всем вместе и каждому
в отдельности, словно речь идет о штанах и платьях, которые можно наде-
вать по очереди.
Оказывается, единоличное пользование личным сокровищем не только амо-
рально, но и подсудно, так как вызывает к жизни такие негативные качест-
ва, как жадность, зависть и, как следствие, страх потерять или не успеть
приобрести. Все эти отвратительные качества будто бы ослабляют общество,
делают его бесконтрольным и неуправляемым и отвлекают его от общезначи-
мых задач.
Коллективной психике ненавистно всякое индивидуальное развитие, если
только оно не служит целям коллектива. В идеале общество оказалось
представленным в виде союза равнозначных индивидуумов, единым строем
идущих к намеченной этим же обществом цели.
Неординарные, нестандартные, обладающие и обладанием этим уязвимые,
не укладывающиеся в рамки строя, строем построились, и находились даже
ликующие, искренне гордые принадлежностью к общему, а кому-кому, как не
им, было знать, до чего же тяжело нести по жизни нестандартность, сколь
неудобно и угловато сокровище, от которого они, несущие, может быть, и
сами с радостью отреклись бы, если бы знали, как это сделать:
неординарность, однажды данная, не может исчезнуть сама или по воле
ее обладателя; ее, как крест, при-ходится нести, даже если крест этот
кажется слишком тяжел. Хотя мне и приходилось слышать версию о том, что
наличие креста сопровождается в обязательном порядке неким количеством
сил, необходимых для его несения, что кто-то свыше следит за тем, чтобы
всякая ноша оказалась по силам... Но это спорно, спорно...