"Криста Вольф. Кассандра" - читать интересную книгу автора

том, во что я так настойчиво хотела верить: мне, Кассандре, единственной из
двенадцати дочерей Приама и Гекубы, самим богом предназначено быть
провидицей. Что же естественнее, чем служить ему жрицей в его святилище?
Поликсена... Я проложила свой путь, оттеснив тебя в сторону. Ты была
ничуть не хуже меня, столь же пригодна для этого. Я давно хотела сказать
тебе это, Поликсена, сказать раньше, чем они потащили тебя, как жертву на
заклание, как теперь меня. Поликсена, если бы мы поменялись нашими жизнями,
смерть у нас все равно осталась бы одной и той же. Утешение? Нуждалась ты в
утешении? Нуждаюсь ли я? Ты смотрела на меня (ты еще смотришь на меня
теперь?). Они поволокли тебя к могильному холму опустошителя Ахилла. Ахилл,
скот.
О, если бы только они не знали любви!..
О, если бы в тот первый день войны я не глядела бы, как он, Ахилл, - да
будет проклято и забыто его имя! - душит брата Троила, я своими руками
задушила бы его самого. Раскаяние сжигает меня, оно не отступает, Поликсена.
Меня удержал грек Пантой: она сильнее тебя, я знаю ее. Он тебя знал. Меня
тоже. Я не могу задушить человека. Поликсена, я... не отнимай радость моего
запоздалого признания... мне досталась эта доля, когда еще не было решено,
кого из нас он будет посвящать - тебя или меня. Никогда, дорогая, мы не
говорили об этом. Только взглядом, жестом. Как могла я тебе сказать то, о
чем едва смела подумать: уступи мне это место. Тебе это не нужно, так я
думала, клянусь. Я не понимала, что ты нуждаешься в этом, как и я, только по
другой причине. У тебя есть твои любовники, так я думала. Я же была одна. Я
ведь встречала их, когда они в утренних сумерках выходили из твоей спальни.
Я видела, как ты хороша, как становишься все красивее, ты, с вьющимися
русыми волосами, единственная светловолосая дочь Гекубы. Кто, спрашивали
себя няньки и слуги, кто мог быть твоим отцом? Нет, стать любимой дочерью
Приама у тебя надежды не было. Ты не завидовала моему положению, это
раздражало меня. Зачем ты хочешь стать жрицей, я себя не спрашивала;
возможно, ты добивалась совсем другого, чем я.
Не сан и положение взамен радостей, в которых мне было отказано; тебе
нужна была защита от себя самой, от избытка любовников, от судьбы, что была
тебе уготована. Твои серые глаза. Узкий белый овал твоего лица, с резкой,
словно резцом обозначенной линией волос - поток, затягивающий каждого. Ты!
Всякий, кто видел тебя, влюблялся, да что я говорю, влюблялся! Был обречен
на любовную страсть, и не только каждый мужчина, но и многие женщины,
Марпесса тоже, когда она вернулась из изгнания и не могла больше видеть
мужчин. "Страсть" - слишком слабое слово для того любовного неистовства,
любовного бешенства, что охватывало многих, как и этого скота Ахилла. Ничего
ты для этого не делала, надо отдать тебе справедливость.
Поликсена. Разумеется, я могла ошибиться тогда ночью, в узком проходе,
зачем бы иначе тебе, тебе, которая все, что ни делала, делала открыто, зачем
тебе было клясться мне, что никогда, слышишь, никогда не был у тебя Эней,
зачем, если бы крадущаяся тень у твоих дверей была тенью Энея? Нелепо. Разве
мог быть Энеем тот, кто, выходя от одной женщины, хватает за грудь другую и
убегает.
Ах, Поликсена, как ты двигалась быстро, порывисто и прелестно. "А
почему бы и нет!" - сказал Пантой и, изворачиваясь, показал, что знает и
другую сторону бога Аполлона, ведь в конце концов он служил Аполлону в его
главном святилище в Дельфах, в Греции, на материке. "Почему бы и не быть ей