"Криста Вольф. Кассандра" - читать интересную книгу автора

поручением? Посылают Лампоса на корабле с высокой тайной миссией в Грецию.
Довольно глупо, или, скажем, неосторожно, было собрать в гавани при отплытии
корабля ликующий народ. И меня, Анхиза, тоже. На руках у няни. Огни,
восторг, флажки, сверкающая вода, могучий корабль - мое первое воспоминание.
Вот она, суть. Могучий корабль. Позволь мне улыбнуться. Скромный корабль, я
чуть было не сказал "лодка". Если бы мы были в состоянии снарядить могучий
корабль, мы послали бы его не в Грецию. Тогда нам не нужны были бы ни эти
назойливые греки, ни оказание почестей их оракулу. Мы не допустили бы
переговоров о нашем исконном праве на проход через Геллеспонт. Так вот,
краткое изложение событий: греки не согласились на наши условия. Лампос
привез в Дельфы богатые, чуть ли не превосходившие наши возможности дары.
Там его увидел Пантой, увязался за ним и приехал сюда. Ликующему народу
можно было представить часть добычи. Пантоя. И наши дворцовые писцы, это
такой народец, скажу я тебе, сделали задним числом из наполовину
провалившейся затеи хвастливый первый корабль".
В последовательной, методичной трезвости Анхиза всегда присутствовало
нечто вроде поэзии, и я не могла ей не поддаваться. Ну а поскольку он сам
был в плавании на втором корабле, точность его сведений была неоспорима. Но
во внутренних двориках, где мы ни о чем так не спорили, как о первом
корабле, все звучало совсем по-другому. Мой старший брат, мягкосердечный
Гектор, решительно не признавал никакого успеха за акцией номер один. Вовсе
не для того, чтобы притащить с собой жреца, посылали дядю Лампоса к
дельфийскому оракулу. Не для того? Так для чего же тогда? Гектор узнал об
этом не вполне официальным путем, от жрецов. Лампос должен был спросить
Пифию, не снято ли еще проклятие с холма, где возвышается Троя, то есть
узнать, достаточно ли прочны город и его стены, только что основательно
перестроенные. Неслыханное предположение! Для нас, молодых, Троя и все, с
чем связано было ее имя, выросло из этого холма Ате, из единственного
возможного места на всей земле, в виду горы Иды и сверкающей долины перед
ней, и морским заливом с естественной гаванью, а вместе с городом выросли и
стены, охраняющие, но и сжимающие его. В далекой древности боги Аполлон и
Посейдон помогали строить их, и потому эти стены нельзя ни разрушить, ни
завоевать. Так говорили люди, а я жадно слушала их, но слушала также и
противные речи: как ради страсти к жрецу Аполлона Пантою Лампос
просто-напросто забыл спросить Пифию о самых важных для Трои
обстоятельствах. И стены, укрепленные без благословения могущественного
оракула, отнюдь не неприступны, а, напротив, уязвимы? Скейские ворота - их
слабое место? А Пантой, выходит, он не как пленник, а по своей охоте
последовал за невзрачным двоюродным братом царя? Приам же оказался
достаточно слаб, чтобы посвятить чужеземца в жрецы Аполлона, а это не могло
значить ничего иного, кроме признания верховенства Дельф в вопросах религии.
По крайней мере, в вопросе об этом боге Аполлоне.
Представить себе все это было трудно. Так глупо, так плохо придумано,
что я и ребенком не желала верить в эти россказни. Но все равно я жадно
ловила обрывки любого разговора об этом. Я пробивалась в кружок старших,
проползая между тогда уже могучих ног Гектора, и, прислонившись к нему, не
пропускала ни слова. Не рождению, вовсе нет, но этим разговорам во
внутренних двориках дворца обязана я тем, что стала троянкой. А воркотне
голосов около глазка, когда я сидела в заточении, - тем, что перестала ею
быть. Теперь, когда Трои больше не существует, я опять стала ею, троянкой, и