"Криста Вольф. Кассандра" - читать интересную книгу автора

разочарованный народ, настроенный почти враждебно, собрался в гавани, ропща
и негодуя (стало известно, что спартанец посмеялся над требованием
троянцев), когда на лбу моего отца появились темные тени - я в последний раз
плакала открыто. Гекуба, не торжествовавшая по поводу неудачи, предсказанной
ею, запретила мне это не резко, но вполне определенно. Из-за политики не
плачут. Слезы затуманивают сознание. Если противник предается своим
настроениям - смешно и тем хуже для него. То, что мы не увидим сестры отца,
было ясно любому, кто не лишен здравого смысла. Народ, естественно,
провожает отплытие и прибытие каждого корабля честолюбивыми надеждами и
неизбежным разочарованием. Правители должны уметь владеть собою. Я
протестовала против правил моей матери. Оглядываясь назад, я вижу: она
принимала меня всерьез. Отец искал у меня только утешения. Больше никогда я
не плакала открыто. И все реже тайно.
Оставался Калхас-прорицатель. Где был он? Умер по дороге? Нет. Убит?
Нет. Значит, захвачен греками в качестве заложника. В это народ охотно
поверил и верил некоторое время, ну что ж, если дурная слава греков еще
укрепится, вреда в том нет. По переходам дворца бежала другая весть; когда
она дошла до меня, я, сжав кулаки, с горечью запретила себе верить в нее. Но
Марпесса упорствовала: это правда, это обсуждают в совете. И в спальне царя
и царицы. "Как, Калхас перебежал к грекам? Наш уважаемый провидец,
посвященный в самые сокровенные государственные тайны, изменник?" - "Именно
так". - "Эта новость - ложь". Разгневанная, я отправилась к матери,
безрассудно облегчила свою душу и вынудила Гекубу действовать. Марпесса
исчезла. Няня появилась с заплаканными глазами, полными укора. Кольцо
молчания сомкнулось. Дворец, самое родное мое место, отстранился от меня,
мои любимые внутренние дворики замолкли. Я осталась со своей правотой одна.
Первый оборот круга.
Эней, которому я всегда верила, потому что боги забыли наделить его
способностью ко лжи, Эней подтвердил мне все слово в слово. Да,
Калхас-прорицатель остался у греков по собственной воле. Он знает это точно
от своего отца, словно на годы состарившегося Анхиза. Калхас-прорицатель
боялся - вот сколь неутешительно банальны причины для решений с серьезными
последствиями, - боялся, что после неудачи со вторым кораблем его потребуют
к ответу за его сулящие успех предсказания перед отплытием. Самое смешное:
царский дом принудил его дать сулящие успех предсказания, не вопрошая богов.
А мне с самого начала было ясно, что Марпесса говорила правду. И я
слышу, как я сказала Энею, что мне с самого начала все было ясно. Голос,
проговоривший это, был чужим, и, конечно, я знаю сейчас, знаю давно, что
дело не в случае, что этот чужой голос уже часто застревал у меня в горле и
зазвучал впервые в присутствии Энея. Я намеренно выпустила его на свободу,
чтобы он не разорвал меня. С тем, что произошло дальше, я уже совладать не
могла. "Мне все было ясно, мне все было ясно", - снова и снова чужим,
высоким, жалобным голосом.
Я цеплялась за Энея, стремясь спастись от этого голоса. Эней испугался,
но держался стойко. Держался стойко Эней! Я тряслась. Дрожа всем телом,
повисла на нем, мои пальцы впивались в него, цеплялись за его одежду, рвали
ее. Мой рот выталкивал из себя крик и пену, застывавшую на губах и
подбородке, а мои ноги, подчинявшиеся мне не более, чем все остальные члены,
дергались и выплясывали в неуместном и неприличном вожделении, которого я
вовсе не испытывала, я не владела ими, как всем во мне, не владела, как