"Юрий Волошин. Гладиатор. [B]" - читать интересную книгу автора

в убийцу, каждый его соперник всегда имел точно столько же шансов, сколько
и он, победить, а значит, убить Ивана. Иван был бойцом, гладиатором, а не
убийцей.
Он тогда очнулся от боли в запястьях, скрученных колючей проволокой, и
от бьющей в нос сладковатой трупной вони. Иван лежал, уткнувшись лицом в
собачий, как ему показалось, труп, на земляном полу какого-то подвала.
Застонав, он привлек внимание черного, словно углекоп, чеченца,
покуривавшего, сидя у стены. Увидев, что Иван очнулся, чеченец встал, за
шиворот приподнял его с земли и заглянул в глаза.
- Ты жив, русский собака? Ты пожалеешь, что ты жив...
Сильно дернув Ивана за воротник, он посадил непослушное Иваново тело у
своих ног.
- Ты хорошо нюхал это? Это пахнет твой жизнь! - Чеченец нагнул его
голову...
Иван увидел то, что он принимал за труп собаки, а на самом деле было
куском человеческого мяса. Разодранная грудная клетка белела уже
обнажившимися от сгнившего мяса ребрами. Если бы не обрубок шеи и не
остатки руки, оторванной по локоть, невозможно было бы признать в этих
гниющих останках тело человека. Он разглядел даже червей, в изобилии
копошившихся под обломками ребер. Чеченец пнул груду мяса ногой. В ноздри
Ивану ударил тошнотворный запах гнили, его замутило.
- Открой глаза, русский билять! - заорал чеченец. - Ты будешь есть
этот падаль! Этот русский падаль! И ты сам будешь падаль! Падаль! Падаль!
С каждым словом чеченец бил Ивана лицом о человеческий остов, разбивая
в кровь его губы, нос и брови. Иван успел заметить, как струйка крови с его
лица потекла вниз, окрасила кости, закапала с них на белых червей,
превращая их в красные копошащиеся обрубки. Потом он потерял сознание...
...Иван мотнул головой - копошащиеся перед глазами красные от крови
черви исчезли.
Он не позволял себе вспоминать Чечню: она ампутировала ему душу
аккуратнее, чище, увереннее, чем скальпель хирурга-профессионала самой
высокой квалификации... Чечня была тем "хирургом", который "избавлял" от
души напрочь, - оставалось только ровное, гладкое место с таким же пушком
волос, какой покрывал все остальное тело. Как будто ее никогда и не было.
"Хирург милостью Божьей", - пришло вдруг ему в голову. Но он нисколько
не смутился внутренней противоречивостью этой фразы и всего хода своих
мыслей. Божий дар - душа - не казался ему милостью. Источник страданий,
боли, ужаса, ненависти к самому себе и ко всему миру - вот что такое была
душа. Милостью было избавление от души. Душу Иван принес в жертву Великой
Смерти. Это, собственно, и помогло ему выжить. И только это. Ладно, хватит
воспоминаний...
Раз Крестный здесь ни при чем, тогда кто заказчик? Кому понадобилась
моя жизнь?

***

...Цену своей жизни Иван уяснил хорошо. Она равнялась той сумме, на
которую заключалось пари между стариком чеченцем, его бородатым сыном и их
гостем, для которого и устраивалось представление: бой между двумя дикими
животными - двумя российскими солдатами.