"Андрей Волос. Недвижимость" - читать интересную книгу автора Нет бы работать пойти. Что я получаю? - Он пожал плечами. - У нас же
вон чего: то денег нет, то есть, да не все... то вон хотели зарплату тарелками выдавать. Сделали для фарфорового завода какую-то работу, он и расплатился тарелками. Бартер. А на черта мне эти тарелки? - спросил он и замолчал, глядя на меня, и мне в качестве ответа пришлось пожать плечами. - Я вон на похороны-то у Вальки Семенихина деньги занимал. Валька Семенихин-то ее, - (он кивнул на могилу), - двоюродный брат... бабы Шуры сын... да ты не знаешь. Он майор милицейский, хороший мужик. - Денег я тебе привез. - Не надо, зачем, - спокойно удивился он. - Я и те-то тебе никак не отдам... Видишь как. То одно, то другое. Я достал конверт. - Ну спасибо, - сказал Павел безрадостно. - Это сколько же здесь на наши? Ага. Значит, Вальке я верну сразу... и еще там кое-чего. Спасибо. Часам к двенадцати выглянуло солнце, и все вокруг немного повеселело. - А знаешь, - воодушевился вдруг Павел. Лицо его оживилось, и он смотрел на меня с неясной надеждой. - Рванем на дачу? Айда? Это близко. Мы постояли еще несколько минут у могилы, а потом повернулись и пошли назад, к воротам и остановке. Дача была на другом конце города, далеко от кладбища, да зато близко от Павлова жилья. Сойдя на конечной, двинулись по кривой дорожке вдоль заборов и покосившихся стен серых сараев; и скоро вышли на край пологого старого оврага. Очень широкий, он мягко сползал вниз, к тинистой речушке. По бортам оврага лепились мелкие домишки в палисадниках, тянулись столбы с проводами. от друга где веревками, где проволоками на палках и столбиках. Сверху казалось, что участки все кособокие; должно быть, так оно и было. Снега уже нигде не осталось - склоны под солнцем были зеленые, живые, а вскопанные квадраты резко выделялись влажной чернотой. Кое-где стояли и дома: на каких участках более или менее настоящие - маленькие щитовые домики с крылечками; но больше было корявых хибар, собранных из старых дверей, почернелых расщеперенных досок и ржавых листов утильного железа. Мы спустились по натоптанной грязной тропинке и остановились у одной из таких. - Во-о-от!.. - воркующе протянул Павел. - Вот и дома! Добрались. Видишь, там у меня чесночок был в прошлом году... и в этом посажу. Он с удовольствием озирался, оглядывая свою землю. Земли было немного: неправильной формы лоскут, глядя на который я невольно вспомнил дядюшку Порея. Павел открутил проволочку, которой была замкнута фанерная дверь на ременных петлях, распахнул ее, и мы, пригнувшись, вошли в темную сараюшку. Там на нескольких обколотых кирпичах, как на ножках, плашмя лежала ржавая панцирная сетка, несколько чурбаков и ящиков; большая часть помещения была завалена каким-то неразличимым хламом, предназначавшимся, должно быть, для дальнейшего строительства, но пока еще невостребованным. Голубоватые спицы света из дырявой крыши разбивались на бугристом земляном полу в неровные пятаки. Павел поставил один из ящиков на попа и постелил газету, которую вытащил откуда-то из горы этого самого хлама: оказывается, там был тайник, куда приходилось прятать от окрестных воров все мало-мальски ценное - |
|
|