"Андрей Волос. Недвижимость" - читать интересную книгу автора

страна, чужие люди!.. Я могла бы поставить девочке произношение! Я должна
вам признаться: главное в языке - это произношение! Я знаю, поверьте! У меня
большой опыт!
Кажется, я говорила вам, что занималась с внучкой Черненко?
Выискивая скрытые пороки, Николай Васильевич всякий раз таскался по
квартире не меньше часа, и все это время Елена Наумовна безжалостно
развлекала нас светской беседой.
- Говорили, - хмуро подтвердил Константин. - Как же.
- Вот видите! Вот видите!.. Ах, что я могу сказать! Прелестная девочка!
Вы понимаете: в ту пору это был такой уровень! Такой уровень!.. Нет,
конечно: партийные бонзы!.. Отвратительно, отвратительно!.. Но все же: это
был такой уровень! Разумеется, нам, людям интеллигентным, понятно, откуда
ноги растут. Но все же очень высокий уровень! Конечно, нельзя говорить об
этой публике без отвращения... элементарная порядочность!.. фи, господа! Но
все же уровень, уровень, господа!.. Не правда ли?
Свой image Елена Наумовна лепила, видимо, с лучших образцов - со
скрупулезных знатоков английского, с титанов свободного духа; однако в
процессе лепки по свойственной ей глупости то и дело заезжала совсем в
другую колею. Из-под субботы вечно вылезала пятница, из-под крышки
новенького чемодана высовывались краешки каких-то неприглядных тряпок. Из
нее выпрыгивали то названия легендарных крымских санаториев, в которых она
некогда отдыхала, то закрытая поликлиника, к которой была прикреплена;
однажды прозвучало совершенно определенно: "Что вы! Что вы! Разве у нас в
ВПШ..."
- Я и помыслить себе не могу интеллигентного человека без good
English! - провозгласила она. - Ну это же nonsense, господа, nonsense!
Мне неудержимо захотелось встать, выйти в коридор, взять тяжелый
грязный ботинок, вернуться и со всего маху дать ей по голове.
Поэтому я на всякий случай откинулся в кресле и закрыл глаза.
Я давно научился отмечать то особое придыхание, с которым лгут пожилые
полные женщины, и знал, что все, что произносилось
Еленой Наумовной, - произносилось звучным, богатым чувственными
интонациями голосом, - все, что сопровождалось громким переливчатым смехом,
придававшим ее словам особую сердечность и искренность, - все это было
чистой воды враньем. Когда она при наших первых встречах восторженно
пересказывала лестные рекомендации, полученные на мой счет от каких-то ее
знакомых; или уверяла, что я являюсь последней их с Адичкой надеждой; или,
всплескивая мучнисто-белыми руками ("Как вы могли подумать!"), стыдила меня
за то, что я прошу о вещах, которые меж приличными людьми сами собой
разумеются (то есть, если я берусь за дело, она ни в коем случае не станет
обращаться к другим риэлторам - именно это она объявляла мне вещью само
собой разумеющейся); или, будучи грубо поставленной перед вопросом, почему,
если она не обращалась к другим риэлторам, в рекламных газетах, наравне с
моими, появляются еще чьи-то объявления, касающиеся ее квартиры, в ответ
хохотала, самим смехом показывая, о каких пустяках мы собрались рассуждать,
отмахивалась, объясняла, что это давно... это они сами... она запретила еще
полгода назад... но вы же знаете - люди бывают такими наглыми, такими
настырными... такими противными! - короче говоря, и в первом, и во втором, и
в третьем, и во всех остальных случаях Елена Наумовна беспардонно врала.
Напустить туману она умела как никто, а ловкостью, с которой уходила от