"Пола Вольски. Жена чародея ("Чародей" #1) " - читать интересную книгу автора

обстоятельствах она заметила бы также, что голос герцога звучит несколько
странно. Но глубокое уныние, в котором она пребывала, не давало ей замечать
подобные пустяки. Герцог приказал жениху и невесте подать друг другу руки.
Чутье подсказало Верран, что рука Грижни непременно окажется холодной - как
заброшенная могила. Она неохотно подала ему руку - но нет, его пожатие
оказалось теплым и крепким, тогда как ее собственная рука была просто
ледяной.
Герцог произносил свою речь, неверно ее интонируя. Хотя заранее
составленный и нанесенный на пергамент текст лежал у него на коленях, даже
простое чтение давалось Повону не без труда. Казалось, он утратил
ориентацию и то и дело прибегал к спасительным ароматам надушенного
носового платка, который все чаще и с очевидным облегчением подносил к
носу. Церемония выдалась долгая. В конце концов Верран настолько пришла в
себя, чтобы все-таки заметить, что герцог, напротив, совершенно не в себе.
Она также подметила, что Фал-Грижни произносил необходимые слова и формулы
глубоким и звучным голосом, красота которого могла бы принести ему любовь
жителей города, вздумай он использовать природный дар именно этим образом.
Но он вроде бы популярности не искал.
Но наконец все завершилось. Жених и невеста стали мужем и женой.
Фал-Грижни повернулся к новобрачной, поднял с ее лица фату, и Верран
впервые испытала на себе всю силу взгляда его темных глаз. И все же ей
удалось выдержать этот взгляд не потупившись. Грижни, наклонившись, сухо и
строго формально поцеловал ее в губы. Девушка, взяв себя в руки, даже не
дрогнула. Заиграла музыка, и ее тут же окружили желающие поздравить молодую
чету. Общий вихрь унес ее в сторону от только что обретенного мужа, что,
впрочем, ее ни в малейшей мере не огорчило.
Ей удалось и на протяжении всего празднества избегать какого бы то ни
было общения с ним, если не считать краткого обмена взаимными любезностями.
Во время свадебного пира это оказалось тем проще, что мужа и жену усадили
по разным концам стола, а сам этот стол был в длину как хорошее грузовое
судно. Не испытала Верран никаких трудностей и во время танцев, потому что
Грижни не танцевал, а бальный зал оказался такой длины, что она в нем едва
не заблудилась. Во время чтения поздравительных стихотворений, речей и
приветствий ей удалось уединиться со стайкой хихикающих ровесниц в особой
горнице с окнами на канал, в котором свершались последние девичьи ритуалы.
Верран удалось растянуть эти ритуалы надолго, а пока она занималась этим,
гости проследовали за герцогом в знаменитый сад с павлинами, общий чертеж
которого имел правильную геометрическую форму. Уже настал ранний вечер,
когда она наконец очутилась рядом с мужем на большом, обитом шелком диване,
или, вернее, на садовой скамейке, потому что именно в саду давали
представление под названием "Маски супружества, или же Принуждение к
добродетели". Выбор пьесы показался ей нарочитым и, пожалуй, несколько
безвкусным. Но ее автором был сам герцог, воспевший добродетель, которою не
обладал сам.
Заходящее солнце придало дополнительную прелесть спектаклю. Небо было
безоблачно, а в воздухе ни ветерка. Лишь дальний грохот грома напоминал
гостям на свадьбе о том, что грозовые тучи насильственно удерживаются от
наступления на небо над городом. Сидя справа от Верран, Фал-Грижни следил
за представлением с невозмутимым видом. Сидящий слева от Верран герцог
также проявлял меньше интереса к спектаклю, чем следовало ожидать от автора